Имена на поверке

Трехлетний   вдумчивый человечек,Обдумать миры   подошедший к окну,На небо глядит   и думает МлечныйБольшою Медведицей зачерпнуть.  …Сухое тепло торопливых      пожатий,   И песня,   Старинная песня навзрыд,   И междупланетный   Вагоновожатый   Рычаг переводит   На медленный взрыв.А миг остановится.Медленной ниткой

Он перекрутится у лица.Удар!И ракета рванулась к зениту,Чтоб маленькой звездочкой замерцать.И мир,Полушарьем известный с пеленок,Начнет расширяться,Свистя и крутясь,Пока,Расстоянием опаленный,Водитель зажмуритсяОтворотясь.И тронет рычаг.И, почти задыхаясь,Увидит, как падает, дымясь,Игрушечным мячикомБрошенный в хаосЧудовищно преувеличенный мяч.

И вечностьКосмическою бессонницейУ губ,У глаз егоСходит на нет,И медленноПроплывают солнца,Чужие солнца чужих планет.Так вот она — мера людской тревоги,И одиночества,И тоски!Сквозь вечность кинутые дороги,Сквозь время брошенные мостки!Во имя юности нашей суровой,Во имя планеты, которую мыУ мора отбили,Отбили у крови,

Отбили у тупости и зимы.Во имя войны сорок пятого года.Во имя чекистской породы.   Во и —      мяПринявших твердь и воду.Смерть. Холод.Бессонницу и бои.А мальчик мужает…Полночью давнейГудки проплывают у самых застав.Крылатые вслед   разлетаются ставни,Идет за мечтой,   на дому не застав.И, может, ему,   опаляя ресницы,Такое придет

   и заглянет в мечту,Такое придет   и такое приснится…Что строчку на Марсе его перечтут.А Марс заливает полнебосклона.Идет тишина, свистя и рыча.Родитель еще раз проверит баллоныИ медленно   пе-ре-ведет рычаг.Стремительный сплав мечты и теорий,Во всех телескопах земных отблистав,Ракета выходитНа путь метеоров.Водитель закуривает.Он устал.

Август 1939 г.

«Девушка плакала оттого…»