Имя для ведьмы

Я повиновалась. В конце концов более молодая ворожея всегда обязана подчиняться старой и опытной. Амулеты мы повесили себе на шеи, траву положили Наташе на лоб, плечи и, пардон, лобок. Миску наполнили водой и накрыли платком. В песок воткнули свечу.

– Яйца куда? – поинтересовалась я.

– Пока пусть возле миски лежат Не до них еще.

Из недр своей длинной, в многочисленных складках юбки баба Катя извлекла небольшую засаленную книжечку. Открыла на нужной странице и, многозначительно глянув на меня, принялась нараспев читать:

«Ой, да не вечер, да не вечер, да над моею головой! Да среди ровныя долины дуб зеленеет молодой. Ой, летят утки и два гуся, ой, светит полная луна! Эх, кого люблю, не дождуся, да разбудите вы меня-а-а!»

Баба Катя закончила на мотив знаменитой «Калинки» и притопнула пяткой. Сама собой вспыхнула свеча в коробочке с песком, а под платком явно заколыхалась вода. Но самое главное – Наташа с закрытыми глазами поднялась с дивана и с покорно опущенными плечами встала напротив нас.

– Приступаем ко второму этапу, – шепотом объявила гадалка. – Бери свечу и трижды обходи вокруг Натальи.

Я послушно двинулась, как мне было указано, пытаясь избавиться от неприятного ощущения, что Наташа сквозь плотно сомкнутые веки смотрит на меня. А тем временем гадалка запела приятным негромким голоском старинную плясовую, только с немного измененным текстом:

Посею лебеду да коноплю,

Кого припомню, тех и полюблю,

Моих друженек-подруженек,

Моих кумушек-голубушек.

Погорела лебеда – не беда.

Погорела конопля – ля-ля-ля.

Я с подружками гулять пойду,

Добра молодца себе найду!

– Какого еще «добра молодца»?! – возмутилась было я, но гадалка шикнула на меня и велела передать ей свечу. Я только протянула руку с огарком, как вдруг Наташа, не открывая глаз, молниеносно перехватила у меня свечку!

– Нельзя! – не своим голосом вскричала гадалка, но было поздно.

Наташа открыла глаза, и мы увидели, что зрачки в них серебряно-зеркальные. Зеркала отразили пламя свечи, и Наташа внезапно начала двоиться, троиться, умножая свои копии, которые выходили за черту защитного круга и превращались в скалящихся злобных чудовищ.

– Где я? – мертво спросила Наташа.

– Где, где, где? – глумливым хором подхватили ее двойники.

– Вика! – закричала баба Катя. – Держи настоящую! Не дай ей выйти за черту!

– А как я определю..

– Смотри быстрее!

И гадалка разбила одно яйцо над белым платком, покрывавшим чашу. Из яйца во все стороны на многочисленных Наталий брызнула ярко-алая кровь. Мороки тут же исчезли, шипя и воя, а я схватила за руку оставшуюся Наташу. Она посмотрела на меня бессмысленным, но все-таки человеческим взглядом, из ее глаз исчез зеркальный блеск... Неожиданно ее начало рвать, баба Катя едва успела подставить чашку с водой. И тут мы увидели, как изо рта Наташи в воду упала маленькая зеленая ящерица. Вода закипела, гадалка быстро накрыла чашку платком и пробормотала: «Чур нас, чур!» Я крепко держала Наташу за плечи, она дрожала и вдруг прошептала вполне осмысленно: «Мне плохо. Помогите».

– Усади ее на диван, – приказала мне баба Катя. – Дело идет на лад, тьфу, тьфу, кабы не сглазить!

Опять-таки из своей таинственной юбки гадалка извлекла пластиковый стаканчик, потерла его пальцем, пошептала и разбила в него второе яйцо. Обычное, с желтком и белком. Взболтала погасшим oгарком свечи и протянула мне.

– Дай ей, пусть выпьет залпом.

Наташа испуганно смотрела то на гадалку, то на меня.

– Пей, это лекарство! – сунула я ей стакан. Наташа повиновалась.

– Какая гадость! – поморщилась она. – Ой, как же у меня голова болит! Скажите, пожалуйста, милые дамы, кто вы такие и как я сюда попала?

Гадалка махнула рукой, и мы перешли на телепатическую связь.

– Баб Кать, что вы с нею сделали?

– Фу, темнота! Знаешь ведь, яйцо – символ жизни и очищения. С первым яйцом я из нее всю остатнюю нечисть изгнала и порчу наведенную. Со вторым – вернула разум. А третье яйцо возвращает память. Давай решать: будем возвращать ей память о том, как она буянила, бесновалась да непотребной тетке твоей служила, али нет?

– С точки зрения гуманизма мы не вправе.

– Засунь свой гуманизм знаешь куды!... А ежели с ней рецидив приключится и она опять бесноваться начнет?