Имя на камне

— Товарищи казаки! — сказал он твердо. — Вы не торопитесь, сперва выслушайте, потом решайте. Мы действительно представители командования партизан, но к вам пришли не с угрозой. Партизанское соединение подошло к селу с юга, путь на север остается открытым… Представляется возможность выбора. Не хотите — неволить не будем, идите к своим хозяевам, ответ перед Родиной будете держать после нашей победы над гитлеровской Германией. Думайте! Думайте, как жить, за что воевать!.. А там как хотите…

Ким замолчал. По существу, он сказал то же, что и Павлов, но сделал другой акцент: в речи его не было истерии. Ким говорил громко, но совершенно спокойно. Он даже не уговаривал, а просто предоставлял людям возможность выбора. Не партизаны были заинтересованы в переходе батальона на советскую сторону, а сами казаки. Именно таков был смысл его выступления. И вот после паузы последовал вопрос из рядов:

— Оружие оставите нам?

— Оставим. И часть сохраним как она есть, но уже отдельной вы не будете, вольетесь в нашу бригаду…

Снова зашумели, но уже не так возбужденно. Слышался говор, доносились отдельные реплики. В глазах людей сквозили и надежда, и неуверенность, и тревога. А правда ли это, а что потом будет?

«Перелом есть, только бы немцы не появились раньше времени», — мелькнуло в мозгу у Кима, и он спокойно продолжал:

— Еще скажу: думать вы, конечно, думайте, но времени не так много. Уйдем — и тогда возврата вам не будет.

Гул пошел по рядам. Уйдем — вот тебе, пожалуйста! Не неволят. Чувствуют силу… Значит, обмана нет. Вот она, возможность, о которой мечтал чуть ли не каждый. А не хочешь — не надо… Лихо! Значит, опять служить немцам… А тут дорога на Родину… Вот она перед ними. И эти трое — свои, русские, хоть и в немецких мундирах пришли.

Уж кто-кто, а эти люди, прошедшие плен, унижения, немецкую муштровку, понимали, какой отвагой должен обладать человек, решившийся выйти перед строем шестисот вооруженных карателей, каждый из которых мог безнаказанно пустить в него пулю.

— Еще вопрос можно? — раздалось из рядов.

— Можно, — кивнул Ким.

— Интересуемся: когда на Украину придет Красная Армия, примут нас в нее или как?

Но прежде чем Ким успел ответить, из тех же рядов прогремел бас:

— А ты сперва повоюй за нее, за Украину.

И по рядам опять прошло одобрительное гудение: правильно, чего спрашивать? Сперва повоюй, докажи, кто ты есть…

Ким повернулся к Павлову и тихо сказал ему:

— Бери командование…

Но Павлов и сам почувствовал настроение людей.

— Я вижу, надумали! — крикнул он. — А тогда, — комбат выхватил шашку, — по коням!

Ким подозвал Цыгана, охранявшего Павлова, и сказал ему:

— Быстро до Науменко!.. Скажи, чтоб наши входили в село.

НАКАНУНЕ «БАГРАТИОНА»

В сентябре 1943 года советские войска вступили в Междуречье, а шестого ноября был освобожден Киев. Разведчикам предоставили короткий отдых. Они проводили его в Клинцах.

Кима засадили писать отчет о работе, проделанной в тылу врага. Ему дали комнату, ординарца, машинистку и сказали:

— Пишите все.

— Да ведь я обо всем докладывал, — отвечал он.

— То были оперативные данные, а теперь вы постарайтесь раскрыть психологию врага. Свои наблюдения, мысли о фашистах и их системе.

И он все дни проводил в отведенном ему домике.

Седьмое, восьмое ноября 1943 года… Толпы на улицах Киева, флаги на руинах Крещатика. Разве можно все это забыть? В первый же день Ким попытался найти след Нади. В подвалах здания гестапо были обнаружены трупы замученных. Нади Ким не нашел. Он приказал опросить людей, живущих по соседству с конспиративной квартирой, — не просочился ли к ним какой-то слух. Или есть случайные свидетели. В доме напротив нашли старушку, которая видела, как примерно в середине апреля, в полдень, из подъезда вышла девушка и с ней высокий рыжий парень с чемоданом. «К ним подбежали какие-то люди, стали стрелять. Я спряталась и боялась к окну подойти…» — сказала старушка. Больше ничего не удалось узнать.

Вскоре после отдыха Кима вызвали в штаб. Там ему объявили, что его группа в том же составе передается в распоряжение командующего Белорусским фронтом генерала Рокоссовского. Белорусская операция 1944 года была уже запланирована Генеральным штабом, и для более детальной разработки ее командующему фронтом требовались подробные разведывательные данные о расположении войск и о численности противника. Особенно на подступах к Минску. Среди указаний Гнедашу был такой пункт:

«С подходом частей РККА к району действия группы — отходить все дальше в тыл противника. Ось отхода — Пинск — Кобрин — Брест, где продолжать выполнять задания».