Имя ветра

Несмотря на то что оба мы устали, мы с Денной шли довольно быстро и поднялись на тот северный холм как раз когда солнце уходило за горы. Хотя склоны холма поросли лесом, вершина его была лысой, как макушка священника. И во все стороны открывался такой вид, что дух захватывало. Жалел я только об одном: пока мы шли, наползли облака, и небо сделалось плоским и серым, как шифер.

К югу виднелась россыпь небольших хуторов. Несколько речек и узких дорог прокладывали себе извилистый путь сквозь леса. На западе дальней стеной высились горы. На юго-востоке был виден поднимающийся в небо дым и приземистые бурые домики Требона.

Обернувшись на север, я увидел, что свинопас говорил правду. Никаких признаков человеческого жилья в той стороне не было. Ни дорог, ни хуторов, ни дыма из труб: каменистые склоны, скалы да деревья, цепляющиеся за утесы.

На вершине холма ничего не было, кроме нескольких серовиков. Три массивные глыбы были сложены в громадную арку, наподобие массивного дверного проема. Еще два лежали по обе стороны от них, словно нежась в густой траве. Их присутствие меня ободрило, словно старых друзей неожиданно встретил.

Пока я стоял, оглядываясь по сторонам, Денна села на один из поваленных серовиков. Дождевая капля уколола мне щеку, я выругался вполголоса и накинул на голову капюшон плаща.

– Это ненадолго, – сказала Денна. – Оно и в предыдущие две ночи так было. Собираются облака, с полчасика покапает, и все расходится.

– Это хорошо, – сказал я. – Терпеть не могу ночевать под дождем.

Я бросил свою котомку с подветренной стороны одного из серовиков, и мы принялись устраиваться на ночлег. Каждый занялся своим делом, как будто мы уже сотню раз разбивали лагерь вместе. Денна расчистила место для кострища, набрала камней. Я принес охапку хвороста и быстро развел костер. В следующий заход я набрал шалфея и нарыл немного дикого лука, который заприметил по дороге на холм.

Дождь припустил вовсю, потом сошел на нет к тому времени, как я взялся готовить ужин. Я воспользовался своим маленьким котелком, чтобы сварить похлебку из оставшейся с обеда свинины, морковки, картошки и найденного мною лука. Я приправил это солью, перцем и шалфеем, подогрел на костре лепешку, взрезал воск на сыре. И наконец сунул в раскаленные камни пару яблок. Испекутся – будет нам десерт.

К тому времени как ужин был готов, Денна успела натаскать внушительную груду хвороста. Я расстелил одеяло, усадил ее, и она, одобрительно причмокивая, принялась есть.

– От такого обхождения девушка может и избаловаться! – заметила Денна, когда с ужином было покончено. Она удовлетворенно привалилась к одному из серовиков. – Будь у тебя с собой лютня, ты бы что-нибудь спел мне на ночь – тогда вообще было бы все идеально!

– Я утром повстречал на дороге лудильщика, он хотел продать мне бутылку фруктового вина, – сказал я. – Теперь жалею, что отказался.

– Люблю фруктовое вино! – сказала она. – Земляничное?

– По-моему, да… – кивнул я.

– Вот что бывает, когда не слушаешься встреченного на дороге лудильщика! – шутливо поддела Денна. Взгляд у нее был сонный. – А ведь ты умный малый и слышал достаточно историй, чтобы знать, как надо себя вести…

Она вдруг вскинулась, указывая мне за плечо:

– Гляди!

Я обернулся.

– На что глядеть-то? – спросил я. Небо по-прежнему было затянуто облаками, так что земли внизу превратились в море черноты.

– Просто гляди. Может, оно опять… Вот!

Я тоже увидел. Вдали полыхнуло синим. Я вскочил и отошел от костра, чтобы лучше видеть. Денна встала рядом со мной, какое-то время мы ждали, затаив дыхание. Вот опять полыхнуло синим, уже ярче!

– И как ты думаешь, что это такое? – спросил я.

– Я почти уверена, что все железные рудники к западу отсюда, – задумчиво произнесла Денна. – Так что это не оно…

Снова полыхнуло. Вспышка виднелась где-то за утесами, а это означало, что если там огонь, то огонь большой. По крайней мере в несколько раз больше нашего костерка.

– Ты говорила, у твоего покровителя есть способ подавать тебе знаки, – медленно произнес я. – Не хотелось бы показаться навязчивым, но это не…

– Нет. Синий огонь тут ни при чем, – сказала она и негромко хмыкнула, заметив, как я сконфужен. – И вообще, это было бы чересчур сурово, даже для него.

Мы подождали еще некоторое время, но вспышек больше не было. Я взял ветку толщиной с мой большой палец, переломил ее пополам и камнем вколотил обе половинки в землю, как колышки для палатки. Денна вопросительно вскинула бровь.

– Они указывают в ту сторону, где мы видели вспышки, – объяснил я. – В темноте никаких ориентиров не видно, а утром они нам укажут, в какой стороне это было.

Мы снова уселись к костру, я подбросил дров в огонь – в небо, мигая, взметнулись искорки.

– Пожалуй, одному из нас стоит остаться сторожить костер, – сказал я. – Мало ли, вдруг кто появится.

– Ну, я обычно все равно по ночам просыпаюсь, – сказала Денна. – Так что это не проблема.

– Тебе плохо спится?

– Мне сны снятся, – сказала она таким тоном, что сделалось ясно: больше она на эту тему ничего говорить не собирается.