Имитируя визг

Вековая громадная лужа на дороге рядом с «Гигантом», которую городские жители язвительно называют демисезонной, в связи со вчерашним нешуточным дождем разрослась до неприличных масштабов и злорадно портила своим отталкивающим видом местные красоты. Мы собирались переходить дорогу, когда из-за поворота появился черный джип и на такой бешеной скорости пролетел мимо, что мы и моргнуть не успели, как эта лужа половину своего немалого объема выплеснула на нас.

— Долбаный «Ленд Круизер»! — разозлился Роман. — Мог бы хоть перед лужей притормозить!

В ярком свете фонарей мы придирчиво себя осмотрели, и увиденное радости не прибавило.

— Ну вот, — печально вздохнула я, чувствуя, как к горлу подступают слезы, а Ромка грязно выругался, но, правда, прибавил извинения. — И как я в таком виде домой пойду? — заговорила я, надеясь, что это поможет проглотить слезы, не позволив тем самым им выйти на сцену. — Мать меня убьет!

— Хочешь, пойдем ко мне? — предложил он. — Сама знаешь, тут два шага, к тому же двор необитаем, никто нас такими не увидит. Приведем себя в порядок, высушим на батареях куртки, а затем я тебя провожу.

Перспектива вернуться домой человеком была более чем заманчивой, но для этого необходимо было пойти домой к малознакомому мужчине, пребывающему под определенным подозрением в связи с местом нахождения трупа, и остаться с ним наедине на некоторое количество времени. Даже такая дура, как я, знает, чего следует ожидать от подобного приглашения в гости: во-первых, это предполагает встретить в его объятиях рассвет, а мы еще недостаточно долго для этого знакомы; во-вторых и в худших, нет никаких гарантий, что он не является тем самым маньяком, как ни странно это звучит. В то же время скрытым садистом может быть каждый, и даже за год знакомства это бывает сложно выявить. Что ж теперь, от всех незнакомцев шарахаться? К тому же мама знает, с кем я пошла.

«Ага, знает! — тут же поправила я себя. — Имя она знает и пристрастие к лиловым в серебристую звездочку оберткам. И больше ничего. Ищи Романов во всем городе… А я? Что я о нем знаю? — вдруг спохватился мой разум. — Ни фамилии, ни места работы, ни точного домашнего адреса, только возраст. Хотя адрес узнать — дело двух минут: дать свое согласие. Только есть маленький процент риска, что этот адрес я унесу с собой в могилу…»

— О чем задумалась, матрешка? — повеселел Ромка. — Не боись, не трону я тебя. Если сама, конечно, не попросишь, — хохотнул он.

Я улыбнулась.

— Почему матрешка?

— Ну… Так просто. Матрешка.

— Ром, а фамилия у тебя есть? — шутя спросила я, только чтобы потянуть время, пока не придет решение.

— Разумеется, есть. Жигунов я.

Неожиданно оно пришло.

— Можешь дать мне свой паспорт на минутку?

— Паспорт? — Он почему-то испуганно задергался. — А… а зачем тебе?

— Просто посмотреть. Если нет с собой паспорта, то любой другой документ подойдет.

Мой спутник жутко растерялся, но послушно ощупал карманы и выудил оттуда пропуск.

— Пойдет?

— Конечно! — осчастливилась я и взяла у него из рук документ. — Подожди меня здесь, я ненадолго уйду.

— С моим пропуском?! — растерянность переросла в крайнюю степень изумления.

Я бросила его гадать, совсем сошла с ума его подруга или еще есть надежда, а сама побежала обратно в «Гигант»: мне нужна была освещенная местность. Естественно, люди на меня оборачивались и брезговали проходить рядом, но я старалась не обращать на них внимания. Достав из сумочки мобильный, я хотела было набрать маму, но углядела в углу помещения бесплатный таксофон, и ходко затрусила к оному, решив обойтись без лишних трат.

— Мама, срочно хватай любую бумажку и записывай, — затараторила я, как только услышала в трубке знакомый голос. — Жигунов Роман Валерьевич. — Произведя в уме несложный расчет, я назвала ей год рождения и продиктовала место работы, указанное в пропуске. Пресекая все последующие вопросы и возмущения, повесила трубку.

Обернувшись, вскрикнула от неожиданности: возле меня стоял недовольный Ромка. На него тоже оборачивались, но ему на это было, мягко скажем, наплевать.

— Родителям звонила? — Я утвердительно кивнула, слегка смутившись. — Я что, похож на какого-нибудь извращенца?

— А где ты видел извращенца, который сам себе на лбу написал, что он извращенец? — логично парировала я.

Он взлохматил волосы и, отбросив обиду, весело произнес:

— Н-да, с тобой не соскучишься!

— Это точно! — не стала я спорить, и мы отправились к дверям. Выйдя на улицу, Роман Валерьевич повел меня тем самым жутким двором, который в темноте выглядел намного непригляднее, чем сегодня днем, и, видя, как я трясусь от страха, сжал покрепче мою ладонь.

На всякий случай я старалась запомнить: последний подъезд, второй этаж, крайняя справа квартира. Железная дверь обита черным дерматином, цифры отсутствуют, но номер можно вычислить, было бы желание.

У меня такое желание было, но оно тут же отошло на второй план, когда, закрыв за нами дверь и включив в прихожей свет, Роман прижал меня к стене и, глядя прямо в глаза жестким, ледяным, немигающим взором, строгим шепотом спросил: