Иммануил Великовский

Рейни отлично понимал, что именно происходит. Когда Бейкер спросил его: «Следует ли считать, что в течение ближайших несколько лет мы должны ожидать резких изменений дат ранней египетской истории?», Рейни ответил: «Да, и не только египетской истории, но также хронологии всего античного мира, в особенности Ближнего Востока».

Сразу же после этой беседы профессор Бейкер познакомился с доктором Элизабет Ральф, заведующей радиологической лабораторией музея. Он увидел в ней серьезного, преданного науке ученого. Доктор Ральф подтвердила слова Рейни о разногласиях между возрастом образцов, обнаруженным радиоуглеродным исследованием, и их возрастом согласно конвенциональной хронологии. Она ничего не знала о подобных исследованиях в Британском и Лейденском музеях. С горечью заметила, что «нынешний египтолог университета не очень заинтересован» в ее работе. «Возможно, в будущем будет иначе».

В ту пору Великовский познакомился с профессором Принстонского университета Бутрусом Абу эль Маликом, другом доктора Заки Искандера Хана, главного химика Египетского музея в Каире. В письме в Каир профессор Малик упомянул, что его принстонский приятель заинтересован в радиоизотопном определении возраста мумии Рамзеса III. Доктор Ральф была готова исследовать материал, присланный из Каира.

Представленные друг другу профессором Бейкером, доктор Ральф и Великовский прониклись взаимным уважением и симпатией.

Итак, нужен был материал из Каира. И тут представилась оказия. Мюнхенская знакомая Великовского — фрау Фур — направлялась в Каир. Великовский послал ей рекомендательное письмо профессора Малика, благодаря которому доктор Искандер оказал ей восточное гостеприимство. Сомневаясь в том, что мумия действительно является мумией Рамзеса III, доктор Искандер предложил три образца дерева из гробницы Тутанхамона, — всего 26 граммов. Великовский попросил фрау Фур направить образцы не ему, — личности заинтересованной, а непосредственно в лабораторию.

Великовский предвидел, что возраст дерева может быть старше даты смерти Тутанхамона не только потому, что, как считал доктор Искандер, гробница была изготовлена из дерева, срубленного за тридцать лет до его употребления. В Египте дерево всегда было ценным материалом и нередко употреблялось повторно. Кроме того, если дерево росло 100–200 лет, то радиоуглеродный анализ образцов центральной части определит дату, на одно-два столетия предшествующую времени, когда срубили дерево. Поэтому, считал Великовский, предпочтительнее было бы исследовать коротко живущие растения например, тростник. Но Великовский был рад и тому, что есть.

И вот сейчас перед ним письмо доктора Ральф, в котором она сообщает о результатах исследования. В зависимости от периода полураспада изотопа углерода возраст образцов дерева, присланных из Каира, — 1030+50 год до нашей эра, или 1120+52 год до нашей эры.

Согласно хронологии Великовского, Тутанхамон умер примерно в 840 году до нашей эры, что вполне согласуется с данными радиоуглеродного исследования. Но как согласовать эти данные с конвенциональной хронологией, утверждающей, что Тутанхамон умер в 1343 году до нашей эры?

Объективное исследование снова подтвердило правильность теории Великовского.

Еще в 1955 году он обратился к профессору Либби, автору метода радиоуглеродного исследования, впоследствии получившему за это Нобелевскую премию, с просьбой проверить некоторые даты. Либби ответил быстро и сердечно, но отказался провести исследования, «так как он весьма не сведущ в египетской истории». Спустя одиннадцать лет в «Science» Появилась статья Либби о соответствии между радиоуглеродными исследованиями и конвенциональной хронологией на основании одного анализа дерева времен фараона Сети. Это полностью противоречило многочисленным данным, полученным в Пенсильванском университете. Элизабет Ральф даже предположила, что Либби исследовал дерево, употреблявшееся во времена, предшествовавшие царствованию Сети. Вполне возможно. Ведь Либби признался в том, что «он весьма не сведущ в египетской истории».

В письме от 2 марта 1964 года Великовский поинтересовался у Элизабет Ральф, когда будут опубликованы полученные ею данные. 6 мая 1964 года она ответила, что Рейни категорически возражает против публикации этих данных, планируя объединить их с данными предыдущих исследований.

Профессор Е. Дриотон, выдающийся египтолог, директор египтологического отдела Луврского музея, прочитав «Века в хаосе», сказал, что работа Великовского заставит пересмотреть и исправить историю не только Египта, но и всего Ближнего Востока.

Прошло 12 лет. Объективные данные подтвердили необходимость пересмотра и исправления конвенциональной хронологии. Но ученые не торопились служить Истине.

У читателя еще будет возможность убедиться в том, что на этом не окончилась история с радиоуглеродными исследованиями…

Великовский долго не мог оторваться от письма. Если бы Эйнштейн мог прочитать его! Впрочем, к концу своих дней он перестал сомневаться в реконструированной Великовским истории.