Император. Книга четвертая. Александр

– А я вас арестую!

Я понял, что спорить бесполезно. Вдвоём мы, действительно, не справимся с караульными. Да еще показался в конце улицы конный патруль, около двадцати всадников с длинными пиками. Господи! Так это же гатчинские гусары. Впереди ехал на вороном коне мой знакомый серб Вуич.

– Вуич! – закричал я.

– Здравие желаю, ваше благородие. Что вы тут делаете так поздно?

– Вуич, родной, беда у меня.

– Да что ж за беда?

– Император в опасности.

– Где он?

– В Михайловском замке. Надо срочно к нему доставить Аракчеева.

– Алексея Андреевича? Если надо – доставим.

– Карета его здесь, а самого его не пускают в город. Меня за ним Павел Петрович послал, а караульные слушаются только приказы фон Палена.

– Верю вам, – сказал Вуич, перехватил покрепче пику. – Эх, пропади моя голова! – и направил отряд к караульному посту. – Ротмистр Вуич, – представился он.

– Майор Затовский, – представился офицер караула.

– Майор Затовский, вы арестованы. Сдайте оружие.

– По какому праву? – возмутился майор.

– По тому, что вы бунтарь и смеете выступать против императора. Я вас могу расстрелять на месте.

– Послушайте, я действую по приказу генерал-губернатора, – не на шутку испугался майор.

– К вам полковник пожаловал от самого императора, а вы смеете ему перечить. Сдать оружие! Унтер-офицер, остаётесь за старшего, а майора отправить на гауптвахту под конвоем.

– От чего имени приказ? – на всякий случай спросил унтер-офицер.

– От имени императора всероссийского, – вмешался я.

Свои же солдаты разоружили майора Затовского и отвели в караульный домик.

Аракчеев молча наблюдал за этой сценой, стоя в дверях харчевни. Он надел шляпу и не спеша залез в карету.

– Всегда верил в ваши организаторские способности, Добров, – сказал он.

Свернув с Невского на Садовую, мы догнали конногвардейский полк. Я поравнялся с полковником Саблуковым.

– Куда вы в столь поздний час? – спросил я.

– Приказано поднять полк и идти к Михайловскому.

– Кто отдал приказ?

– Великий князь Константин. Ерунда какая-то. Велено зарядить карабины боевыми патронами. Не нравится мне все это.

Михайловский замок был окружён гвардейскими частями. Мост опущен, но на нем стояли караульные и две пушки. У фейерверкщиков тлели фитили. В самом замке светились окна.

– Попробуем пройти внутрь, – сказал Аракчеев, вылезая из кареты. – Добров, Вуич – за мной.

Мы втроём двинулись по мосту.

– Стой! Проход закрыт! – крикнул нам молодой офицер, шагнув навстречу. Его сопровождали двое солдат, выставив вперёд ружья с примкнутыми штыками.

– Простите, но мне надо пройти к императору, – вежливо объяснил ему Аракчеев.

– Не велено!

– Тогда, не могли бы вы позвать старшего офицера.

– Это зачем еще? Вам же сказано: не велено!

– Послушайте, лейтенант, – начал закипать Аракчеев. – Перед вами стоит генерал.

– Не знаю такого, – дерзко ответил тот.

– Да вы пьяны, – возмутился Аракчеев.

Действительно, лейтенанта пошатывало, и взгляд у него был какой-то мутный.

– Не ваше дело. Вон отсюда! – совсем распоясался караульный офицер.

– А в рыло хочешь? – проревел Аракчеев.

– Что вы…

Он не договорил. Тяжёлый кулак Аракчеева описал широкую дугу и врезал лейтенанту в ухо. Тот, раскинув руки, отлетел на мостовую. Солдаты кинулись в штыковую. Мы с Вуичем тут же выхватили сабли.

– Смирно! – рявкнул Аракчеев, и вымуштрованные гренадёры тут же застыли на месте.

К ним на подмогу бежала караульный наряд. Вуич уже было обернулся, чтобы позвать своих гусар, но тут из ворот замка появился генерал Уваров.

– Отставить! – остановил он караул. Ленивым шагом подошёл к нам. – Рад видеть вас, Алексей Андреевич.

– Да неужели? – хмыкнул Аракчеев. – Ну, тогда и я вас рад видеть.

Уваров поглядел на лейтенанта, все еще без памяти лежащего на мостовой.

– Вы, как обычно, в своей манере. Вы же ему лицо разбили.

– Правда? Я не хотел. После извинюсь. А пока, не хотите ли приказать вашим болванам, чтобы они пропустили меня в замок.

– Зачем вам? Насколько мне известно, вам запрещено появляться в Петербурге.

– У меня письмо от императора с приказом явиться к нему.

Аракчеев вынул из-из пазухи конверт с вензелем Павла и передал Уварову.

– Что ж, проходите, – не взглянув даже на конверт, сказал Уваров.

– Где император?

– У себя в спальне.

– Плохо дело, Добров, – на ходу быстро сказал Аракчеев. – Не успели мы. Уж как-то просто нас пропустили.

– Хотите сказать, что Павел подписал отречение?

– Ничего он не подписывал.

– Что же тогда?

– Его убили, – глухо ответил Аракчеев

– О чем вы, Алексей Андреевич? – возмутился я, но он не обратил внимание на мой возглас.

Двери в спальню императора были распахнуты. Возле входа сидел на полу гусар, отперевшись спиной о стену. Его голова безвольно свисала на грудь. Из рассечённого темя сочилась кровь. В самих дверях стоял генерал Беннигсен с растерянным видом. Из спальни стремительно выскочил фон Пален. Увидел нас, замер.

– Аракчеев? – тревожно спросил он.

– Убрать не догадались? – Аракчеев кивнул в сторону раненого гусара.

– Сейчас уберём, – с готовностью ответил фон Пален.

– Дозвольте взглянуть на императора.