Император Мэйдзи и его Япония

Свой доклад о деятельности в Европе Акаси назвал совсем не по-шпионски – «Ракка рюсуй» («Опавшие цветы и поток воды»). Это выражение – метафора сострадания и любви: влюбленный цветок-мужчина падает вниз, а вода принимает его в свои объятия. Он, разведчик Акаси, словно цветок «упал» в волны Мирового океана, по водам которого он слал российским революционерам оружие. Акаси был не только шпионом. Он был еще поэтом и художником. Поэтом и художником Великой Японской Империи.

Японские шпионы, конечно, помогали революционерам в России, но не стоит думать, что эта помощь могла оказать хоть сколько-нибудь существенное влияние на ход боевых действий. В мае случилась Цусима – балтийский флот потерпел жуткий разгром. Перед началом сражения на флагмане «Микаса» взвилось боевое напутствие: «Жизнь и смерть империи зависят от этого сражения, пусть каждый сделает все, что в его силах». В этом поражении русского флота трудно винить Акаси. Теперь Россия могла вести войну только на суше.

Однако, несмотря на все победы, ближайшее будущее представлялось японскому командованию весьма туманным. Оно понимало: военный, людской и ресурсный потенциалы России, если оценивать их с точки зрения долгосрочной перспективы, были несомненно выше. Япония начала войну первой, первой она стала и добиваться мира. Наиболее здравомыслящие государственники еще до начала войны отдавали себе отчет в том, что Япония может выдержать только один год боевых действий. К затяжной войне страна была не готова. Ни материально, ни психологически – японцы не имели исторического опыта ведения длительных войн.

По просьбе министра иностранных дел Комура Дзютаро, в качестве инициатора переговоров о мире выступил американский президент Теодор Рузвельт. Сообщение о его предложении было встречено общественным мнением в штыки. Однако правительство 10 июня согласилось на переговоры.

Хотя российские «патриоты» требовали войны до победного конца, война не пользовалась популярностью в стране, было немало случаев массовой сдачи в плен, Россия не выиграла ни одного крупного сражения, революционное движение подтачивало силы империи. Поэтому голоса сторонников скорейшего заключения мира становились все слышнее и в российской элите. 12 июня Россия ответила на предложение американского президента положительно, однако она медлила в части практического осуществления переговорной идеи. Последним аргументом в пользу скорейшего мира стала оккупация японцами Сахалина. Считается, что к высадке на Сахалин Японию подтолкнул Рузвельт, чтобы Россия стала сговорчивее.

Передовые части 13-й дивизии высадились на Сахалине 7 июля. Регулярных войск на Сахалине находилось совсем немного, пришлось вооружать каторжан. Несмотря на обещание за каждый месяц участия в обороне списывать по году заключения, дружинники сдавались сотнями. Единого руководства не существовало, с самого начала ставка была сделана на партизанскую войну. Среди защитников острова погибло 800 человек, в плену оказалось более четырех с половиной тысяч. Потери японской армии составили 39 человек[328]

. По свидетельству очевидца, японские солдаты «массы мирных жителей избивали без всяких причин, женщин насиловали, других женщин и детей рубили и расстреливали так же, как мужчин; русских каторжников множество и массами расстреляли под предлогом, что „этот народ, мол, ни к чему не годный“; даже умалишенных больных повытаскивали из госпиталя и расстреляли; а другие массы каторжников, как скотов, перевезли в Де-кастри и бросили без пищи…»[329]. Отец Николай объяснял эти жестокости тем, что на Сахалине не оказалось иностранных корреспондентов.

Мирные переговоры должны были состояться в крошечном американском городке Портсмут. Огромная толпа провожала японскую делегацию во главе с Комура в порту Иокогамы. Рядовые японцы были уверены, что ему удастся добиться от России огромных уступок. Но сам Комура знал, что это не так. Уже предвидя реакцию «народа» на исход предстоящих переговоров, Комура тихо произнес: «Когда я вернусь, эти люди превратятся в бунтующую толпу и встретят меня комьями грязи или стрельбой. Так что лучше сейчас насладиться их криками „банзай!“»[330]

.

Портсмутская конференция началась 9 августа, а закончилась уже 29 августа. Переговоры проходили в лихорадочном темпе. Никто не хотел воевать, обе стороны показали склонность к компромиссу. Уровень российской делегации был выше – ее возглавлял председатель Совета министров С. Ю. Витте. Хотя формально перемирия объявлено не было, боевых действий в это время не велось.

Комура Дзютаро