Император Мэйдзи и его Япония

В сущности, правители Японии получили все то, чего они хотели. По большому счету, они хотели признания своих «особых» интересов в Корее и, отчасти, в Китае. Все остальное можно рассматривать как необязательный довесок. В инструкции, полученной Комура до начала переговоров, говорилось о «факультативности» контрибуции и аннексии Сахалина. Комура блефовал, когда в начале переговоров потребовал передачи всего острова. Получив его половину, он достиг безусловного успеха. Япония переиграла Россию не только на полях сражений, но и на поле дипломатическом. Впоследствии Витте представлял Портсмутский договор как свой триумф и получил титул графа. Но на самом деле никакого успеха не было. Безусловный успех заключался только в одном: он, лично Витте, произвел весьма благоприятное впечатление на американское общественное мнение. Японская сторона также оценивала Витте очень высоко. Ямагата Аритомо утверждал, что язык Витте стоит ста тысяч солдат. Тем не менее Комура удалось переговорить и его. Но никакого титула он не получил.

Перспектива.

В результате сокрушительного поражения Японии во Второй мировой войне Сахалин и Курильские острова оказались под юрисдикцией Советского Союза. В настоящее время Япония требует возврата четырех самых южных островов (Хабомай, Шикотан, Итуруп и Кунашир). Договоры 1855 и 1875 годов относили их к территории Японии.

Оценивая результаты конференции в целом, следует признать их и для Японии, и для России вполне реалистичными – они соответствовали результатам войны. Войны, которую обе армии вели на чужой территории, присвоив себе право распоряжаться не только жизнями своих, но и чужих подданных.

Первая статья Портсмутского договора начиналась со слов: «Мир и дружба пребудут отныне между их величествами императором всероссийским и императором Японии…» Когда цесаревич Николай посетил Японию 14 лет назад, с императором Мэйдзи они тоже беседовали о мире и дружбе. Десять лет назад, после победоносной войны с Китаем, коалиция европейских держав не признала претензии Японии на роль дальневосточного гегемона. Теперь все обстояло по-другому – они приняли Японию в свой закрытый клуб, который определял судьбы стран и народов. Стремясь к паритету с Западом и буквально завоевав это равенство, Япония сделала еще один решительный шаг в сторону от заветов своих предков, которые предпочитали жить интересами своего архипелага. Как показали последующие события жесточайшего XX века, этот отход от традиционного образа мыслей привел страну к катастрофе.

Рузвельт за свое посредничество в деле японско-российских отношений получил впоследствии Нобелевскую премию мира, но в самой Японии мирный договор вызвал шквал протестов. Газеты называли правительство и переговорщиков предателями. Передовицы, посвященные мирным соглашениям, выходили в траурных рамках. Всю войну правительство кормило верноподданных рассказами о том, что японская армия непобедима, а российская – немощна. Реального положения на фронте подданные не знали, и потому условия мира казались им унизительными. В Японии отсутствовало антивоенное движение, в этой стране имело шансы на успех движение только провоенное. Правительство стало заложником собственной пропаганды. Из-за жесткой цензуры японцы знали о реальном ходе войны намного меньше, чем жители России и Европы, никто не мог предположить, что Япония потеряла значительно больше жизней, чем Россия. Перед войной и во время самих сражений правительство умело нагнетать страсти, их усмирение превратилось в проблему. В самом начале войны Окума Сигэнобу писал о том, что японская армия готова завоевать Сибирь и домаршировать до Санкт-Петербурга. Окума писал, люди ему верили. И что же теперь?

5 сентября уполномоченными Японии и России был подписан Портсмутский мирный договор. В этот же день в токийском парке Хибия ультраправая «Лига борьбы с мирным договором» наметила провести митинг против заключения договора. Люди, привыкшие митинговать в этом парке в ознаменование военных побед, требовали новых триумфов. А правительство лишало их этого удовольствия. До этого времени антиправительственные сборища устраивались главным образом в закрытых помещениях – в Японии было слишком мало открытых площадок для массовых действ. Крупные собрания проходили по преимуществу в театрах, полиции это было очень удобно. Правительство создало открытые площадки для демонстраций в свою поддержку, но теперь оказалось, что их можно использовать и в антиправительственных целях. Оппозиционеры получили возможность выплеснуться на улицы.