Император Павел Первый и Орден св. Иоанна Иерусалимского в России

В апреле 1925 года Луначарский посылает в Ленинград телеграмму следующего содержания: «Задержка передачи Филермской иконы из Гатчины вызывает неприятности с итальянцами, категорически предлагаю немедленно препроводить икону в Москву. Исполнение срочно сообщите».[157] Административный отдел Троцкого уездного исполкома,[158] на основании декрета об отделении церкви от государства от 23 января 1918 года и инструкции к нему Наркомата просвещения по учету, хранению и передаче религиозного имущества, имеющего историческое, художественное или археологическое значение (пункт 46), изъял икону и передал В. К. Макарову для передачи в Москву. С иконы была сделана фотография и передана в собор.[159]

Посылая икону в Москву, В. К. Макаров дает ее описание: «Богоматерь изображена по грудь, три четверти вправо, с чуть вправо наклоненной головой. В красном мофории, хитон голубой с широким ожерельем, цвет лица оливковый, фон голубой. Во многих местах царапины в краске и пятна. Писана на тонкой липовой доске (с продольной трещиной), наклеенной на кипарисовую доску, на которую наклеен кипарисовый паркет. Размер 50×39,5 см. Копия половины XIX века с иконы, по церковному преданию писанной евангелистом Лукою и бывшей одной из мальтийских святынь».[160] Таким образом копия иконы Филермской Богоматери была передана итальянскому послу в 1925 г., и именно она хранится на виа Кондотти в резиденции Военного ордена, который находится под протекторатом Ватикана.

Оригинальная икона Филермской Богоматери была передана вдовствующей императрице Марии Федоровне. После ее смерти икона оказалась у короля Георга II Греческого, который отправил ее югославскому королю Александру. После оккупации Югославии фашистами король Петр II, вынужденный покинуть страну, направил икону в один из черногорских монастырей, где следы иконы теряются. В настоящее время ее местонахождение неизвестно.

В. А. Семенов

Читательские интересы императора Павла I

До настоящего времени император Павел I и как человек, и как государственный деятель во многом остается загадкой. Помочь разгадать эту загадку могут не только традиционные виды источников, но и материалы, к которым исследователи прибегают довольно редко. В частности, материалы личных книжных собраний. Один из современных исследователей, П. И. Хотеев справедливо заметил, что «в процессе углубленного изучения какой-либо частной библиотеки чаще всего удается не только подтвердить или поставить под сомнение сложившееся в историографии представление о ее владельце, но и внести дополнительные, порой весьма существенные штрихи в его исторический портрет».[161]

Обратимся прежде всего к дневнику воспитателя Павла I С. А. Порошина, который позволяет проследить формирование характера великого князя на протяжении почти полутора лет его жизни (первая запись в дневнике сделана 20 сентября 1764 года, последняя относится к 13 января 1766 года).

Анализ дневника показывает, что Павел постоянно общался с книгой. Достаточно сказать, что упоминания о чтении и просмотре литературных произведений, обсуждении различных книг встречаются в дневнике более 200 раз. Причем надо отметить, что было несколько методов знакомства с книгой: иногда Павел читал или просматривал книгу сам, иногда ему ее читал Порошин, иллюстрированные издания они обычно смотрели вместе.

Упоминание о большинстве книг встречается в тексте дневника всего один-два раза. Так, что чаще всего, вероятно, это было так называемое «ознакомительное» чтение, когда прочитывались либо отдельные главы книги, либо она только просматривалась, что вполне естественно для десяти-, одиннадцатилетнего ребенка. Однако список книг, с которыми знакомился великий князь, весьма впечатляющ: здесь мы видим произведения французских просветителей: Монтескье, Руссо, Д'Аламбера, Гельвеция, труды римских классиков, исторические сочинения западноевропейских авторов, произведения Сервантеса, Буало, Лафонтена.

Особенно интересно узнать, что читал Павел в этот период более внимательно. В центре внимания великого князя были, бесспорно, произведения Вольтера. Восемь раз упоминается о чтении «вольтеровой Истории Петра Великого» (Порошин отмечает, что «чтение окончил»),[162] семь раз о вольтеровой Генриаде, шесть раз о чтении Задига, неоднократно упоминаются также драматические произведения Вольтера.

Отметим и другие книги, наиболее часто упоминаемые в дневнике Порошина. Десять раз упоминается широко популярная в XVIII веке книга А. Лесажа «История Жиль Блаза из Сантильяны», шесть раз — «Приключения Робинзона» Д. Дефо, девять раз французская книга «Избранные истории из светских авторов». Из русских авторов наиболее популярен, безусловно, был М. В. Ломоносов (различные его произведения упоминаются в дневнике 7 раз).

Налицо широкое знакомство юного великого князя с современной художественной литературой высокого уровня и глубокого философского смысла, отражающей идеологию эпохи.