Императорские изгнанники

Он приподнялся, поддерживая свой вес на правой руке, а левую поднял, чтобы осторожно осмотреть поврежденный глаз. Малейшее давление мгновенно усиливало жгучую боль. Другим глазом он мог видеть еще несколько раненых защитников форта вокруг него, рядом с костром для приготовления пищи. Ополченец накладывал повязку на рану на голове одного из погонщиков мулов. Он поднял корзину и подошел к Катону, осторожно повернув его голову к свету.

- Не двигайтесь, господин, мне нужно снять с вас шлем.

Расстегнув ремешки под подбородком Катона, он снял шлем и положил его на землю. Сняв войлочную шапочку, он бегло осмотрел рану, затем достал из корзины свернутый комок льна и осторожно положил его на левую глазницу. Катон стиснул зубы от новой вспышки боли, когда мужчина начал обматывать вокруг его головы длинную полосу ткани, чтобы удержать прокладку на месте. Он закрепил ее простым узлом и заправил свободные концы в складки ткани на затылке Катона.

- Это все, что я могу сделать на данный момент, господин.

- Этого достаточно, спасибо, - ответил Катон, чувствуя облегчение от оказанной помощи, которая была завершена. - Позаботься об остальных.

Когда ополченец двинулся дальше, чтобы обработать рану на бедре Веспиллона, Катон поднялся на ноги и оглядел заставу. Внутренние помещения были ярко освещены пламенем у ворот. На валу лежала горстка трупов, несколько человек все еще находились на позиции, укрывшись за навесами и ожидая нового нападения. Другие были заняты вылавливанием и успокаиванием лошадей и мулов, которые в страхе от пламени метались по небольшой площади форта. Несколько животных были ранены стрелами и пращными зарядами, а двое лежали замертво. Он увидел Массимилиана на валу на безопасном расстоянии от пламени. Центурион с минуту смотрел на склон перед воротами, потом отвернулся и сполз по валу.

- Что они задумали, Массимилиан?

- Они отступили на пятьдесят шагов или около того. Они подождут, пока огонь догорит, прежде чем предпринять новую попытку.

- Какой счет у мясника? - спросил Катон.

- Трое моих людей убиты. Четверо ранены. Микий мертв, как и один из ополченцев. Еще один ранен. Двое погонщиков мулов из людей Барканона также ранены. А еще есть ты. Как самочувствие, господин?

- Я буду жить. - Катон пытался прояснить свою голову. - Мы должны быть готовы к следующей атаке, если она произойдет. Приготовь побольше связок с хворостом, чтобы скатить их вниз по склону. Мы не можем позволить им воспользоваться темнотой, чтобы подобраться ко рву. Тем временем мы будем поддерживать огонь внутри периметра. В достаточном количестве чтобы отпугнуть их. Я не хочу сжечь этот хренов частокол.

- Господин, я боюсь, что это бесполезно. - Массимилиан на мгновение усмехнулся, но затем выражение его лица вновь стало мрачным. Он понизил голос. - В этот раз мы едва отбились от них, господин. Если они предпримут еще одну попытку, я не думаю, что у нас будет много шансов чтобы удержать их.

- Мало шансов? - Катон вздохнул. - У нас вообще нет шансов.

************

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Повозки яростно горели более часа, прежде чем пламя начало утихать. Массимилиан выставил пары людей с обеих сторон, гася пламя, которое перекинулось на частокол, кусками мешковины, смоченными водой из ограниченного запаса. Это была изнурительная работа, и ауксилларии не могли долго выносить жар от огня, прежде чем их отгоняли назад, а их место занимали следующие. Вскоре от повозок остались лишь обугленные каркасы, удерживаемые толстыми деревянными осями и массивными колесами с железными ободами.

Большинство оставшихся людей, еще достаточно пригодных к бою, стояли за частоколом, не высовываясь, чтобы не навлечь на себя свежие стрелы и свинцовые заряды. Один из погонщиков мулов был отправлен на сторожевую башню, чтобы поддерживать сигнальный огонь в рабочем состоянии, а раненые были перенесены в укрытие небольшой хижины гарнизона. Оглядев людей на своих местах внутри аванпоста, Катон испытал чувство удовлетворения. Пока что они не пустили врага за периметр укреплений. Римляне нанесли гораздо больше потерь, чем понесли сами, тела во рву и на склонах за ним свидетельствовали о стойкости защитников. Тела Микия и остальных были уложены под башней.

До рассвета оставалось еще несколько часов. Катон напрягал свой утомленный разум, чтобы сосредоточиться на действующих силах. В строю оставалось едва ли двадцать человек, способных сражаться, и если разбойники ударят со всех сторон одновременно, то шансов отстоять всю линию частокола будет немного. Это означало необходимость отступить, чтобы защитить более короткую линию обороны. Он посмотрел на два сарая, примыкавшие к стене заставы, затем подозвал Массимилиана, отвлекшегося от руководства людьми, управлявшими поддержанием огня на повозках в воротах.

При его приближении центурион расстегнул подбородочные ремни своего шлема и снял его, чтобы вытереть лоб и почесать кожу головы.

- Огонь не продержится до рассвета, господин. Они смогут легко перебраться через угли, когда придет время.