Императорские изгнанники

Всадники резко натянули поводья, повернули лошадей и пустили их в галоп, когда первый заряд из пращи пронесся в воздухе поблизости. Один из следущих ударился о землю на небольшом расстоянии перед Катоном и отскочил, чтобы ударить его лошадь по крупу. Лошадь громко взвизгнула и покачнулась в сторону, и Катону пришлось крепко сжать ее бедра и ухватиться за луку седла, чтобы не дать себя сбросить.

При виде отступающих всадников из отряда варваров раздался отрывистый хор насмешек.

- Полегче … Тише милая, - успокаивающе проговорил Катон, направляя лошадь в гору и заставляя ее перейти на галоп. Он увидел, что один из его людей был ранен; выстрел разбил его колено, и кровь текла по его голени и калиге, пока он использовал другую ногу, чтобы вести свою лошадь, чтобы следовать за другими. Еще один заряд врезался в задник его шлема и отбросил голову вперед. Его щит, поводья и меч выскользнули из его рук, и Катон увидел, что ему грозит опасность упасть с седла. Перенаправив своего скакуна, он направился к человеку, поднял поводья и повел лошадь вверх по склону так быстро, как только мог, при этом удерживая человека в седле.

Мимо просвистело еще несколько зарядов. Инстинктивно Катон сгорбился, пытаясь сделать себя более сложной целью. Он скакал дальше, ожидая, что в любой момент его поразит ужасный выстрел. Но расстояние между ним и пращниками быстро увеличивалось, и вскоре он оказался вне досягаемости, и противник сдался. Он снизил темп галопа своего скакуна и повернулся, чтобы увидеть, как голова помощника покачивается из стороны в сторону.

Когда он подошел к остальным ауксиллариям, ожидавшим на гребне холма, он протянул поводья ближайшему всаднику. - Возьми эту лошадь. Мы посмотрим на его раны, как только наведем дистанцию ​​между нами и врагом.

Солдат выровнял своего скакуна рядом со своим раненым товарищем и перекинул щит через плечо, прежде чем взять поводья.

Катон увидел, что повозки уже ехали по зигзагообразному маршруту, ведущему к заставе. - Теперь они должны быть в достаточной безопасности, - подсчитал он. Не было необходимости в дальнейших атаках, чтобы задержать врага.

- Господин, он мертв.

Он оглянулся и увидел, что всадник кивает на человека в седле рядом с ним. Он наклонился, чтобы поднять голову ауксиллария, и увидел остекленевшие немигающие глаза и кровь, сочащуюся из его ноздрей и ушей. Не было ни движения, ни дыхания, и Катон горько вздохнул. - Мы не можем позволить себе потерять лошадь. Ты будешь ответственен за нее.

- А что насчет Амелия, господин?

- Амелий? - Катон понял, что так и не узнал имени покойника. Сейчас не было времени расстраиваться из-за этого, и не было времени, чтобы привязать его тело к лошади. - Оставь его тело здесь.

- Господин? - Помощник выглядел удивленным. - Оставить его врагу? Он этого не заслуживает. Мы должны провести ему надлежащие похоронные обряды, господин.

Катон схватил упряжь мертвеца и выдернул его из седла, позволив телу упасть на землю. - Бери лошадь и догоняй повозки.

Глаза ауксиллария сверкнули гневом, и он попытался перекинуть ногу через луку седла, чтобы спешиться.

- Оставаться в седле! - прорычал ему Катон. - Или убирайся отсюда! Или клянусь всеми богами, я тебя выпорю.

Некоторое время они смотрели друг на друга, прежде чем всадник с отвращением плюнул в сторону и сделал то, что ему было приказано.

- Все, скачите вперед к повозкам! - крикнул Катон.

Всадники оторвались от гребня и поскакали по дороге. Катон подождал, оглянувшись и увидев, что лидер врага бежит вверх по склону, а за ним и остальные его люди, включая тех, кто всего несколько минут назад потерял самообладание. Когда всадники скрылись из виду, разбойники испустили торжествующий крик.

- Наслаждайтесь этой маленькой победой, - пробормотал Катон с презрительной усмешкой, прежде чем его взгляд остановился на теле, растянувшемся в сухой траве. - Ты будешь отомщен, брат. Я клянусь.

Он развернул лошадь и поскакал по дороге, чтобы догнать остальных своих людей.

*************

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Когда последние повозки с грохотом въехали за частокол, опцион, возглавлявший отряд ополченцев, стоявший гарнизоном на форпосте, отдал приказ закрыть ворота. Грубые бревна были задвинуты на место и закреплены засовом, и Катон почувствовал, как сердце его забилось гораздо спокойнее от облегчения. Он обменялся приветствием с опционом Микием, а затем осмотрел план скромного укрепления.