Императорский Рим. Книги 1-12

А потом случилось несчастье. Ближайшая к дальнему берегу упряжка мулов, не в силах более выносить шум и напор воды, ринулась к твердой земле. Захваченный врасплох возница слетел с козел и поплыл вниз по течению, не успев распутать обмотанные вокруг кистей вожжи. Их натяжение заставило перепуганных животных свернуть вправо. И упряжка, и сама повозка опрокинулись. Вся эта масса врезалась в ближайшую цепочку легионеров, сорвав с каната восьмерых, после чего устремилась к следующей линии. Люди у второго каната имели время заметить опасность, и побросали ранцы и пилумы, ухватившись за опору обеими руками. Повозка, брыкающиеся мулы и сбитые с ног товарищи врезались в них. Все смешалось в мельтешащую кучу ног, рук, колес и упряжи. Солдаты держались изо всех сил, и на миг вся эта лавина остановилась, натянув канат. Крайние из этой кучи со всех ног ринулись к берегу, задние же советовали освободить веревку, но их никто не слушал. С неумолимой силой канат клонил дерево, к которому был привязан. Подмытые корни держали плохо. Под весом людей и поклажи канат дугой изогнулся по направлению к переправляющимся по третьей линии вьючным мулам. Сбитые с ног, бедные животные поплыли вниз по течению, срывая вслед за собой соседей с четвертой веревки. Спасая свою жизнь, погонщики бросали поводья и вцеплялись в канаты.

Веспасиан смотрел, как Корбулон и Галл мечутся, стараясь восстановить порядок на переправе, но вскоре внимание его привлекли усилившиеся крики его солдат и их противников. Фракийцы находились уже в двухстах шагах. Поскольку у командира хватало дел у реки, отдавать приказы предстояло Веспасиану. В теории он все представлял, опираясь на уроки Сабина, преподанные несколько месяцев назад. Со стороны он не раз наблюдал тренировки когорт во время марша из Италии, но никогда не командовал по-настоящему. Юноша понимал, что правильный выбор момента решает все.

Лучники сделали три быстрых залпа с большой дистанции, свалив порядка восьмидесяти из идущих плотных строем фракийцев, но ни миг не задержав их.

– Разомкнуть строй, – крикнул Веспасиан корницену.

Низкий голос С-образного инструмента прокатился над полем, заглушая боевые кличи. Немедленно каждый второй в шеренге отступил соседу справа за спину. Образовались проходы, в которые хлынули лучники.

– Сомкнуть ряды!

Корницен произвел новый сигнал, и маневр повторился в обратном порядке. Неотягощенные доспехами фракийцы неуклонно прибавляли шаг. Сто шагов. Веспасиан понимал, что время близится.

– Поднять щиты!

Снова пропел корну. Три задние шеренги вскинули полуцилиндрические прямоугольные щиты и шагнули вперед, прикрывая ими головы впередистоящих. Образовалась составная крыша, способная, в твердых руках, выдержать удар дротика, стрелы или камня из пращи.

За сорок шагов до линии римлян фракийцы дико взревели и метнули дротики. Сотни увенчанных острой сталью орудий взмыли в воздух и, описав дугу, обрушились на три центурии и стоящую по их флангам конницу. С грохотом, подобным стуку града по натянутому барабану, они замолотили по подставленным щитам, впиваясь в обшитые кожей двухдюймовой толщины доски. Импровизированная крыша не подвела, и лишь несколько криков свидетельствовали о том, что кто-то из неопытных новобранцев не справился с задачей и подвел напарника. Немногочисленные прорехи были тут же заполнены.

– Опустить щиты!

Очередная трель корну, и солдаты опустили щиты, выдернув застрявшие в них дротики.

– Пилумы приготовить!

Щиты и левые ноги поплыли вперед, правые руки, сжимающие отполированное древко утяжеленного свинцом пилума, были отведены за плечо.

На обоих флангах кавалерийские командиры идеально рассчитали момент для атаки. Приказав метнуть дротики, они, не дав врагу оправиться, повели конников вперед и врубились в нестройные фланги фракийцев, у которых не было времени извлечь самое страшное свое оружие – ромфайи, блестящие секиры с острым, как бритва, трехфутовым лезвием, слегка изогнутым в оконечности, насаженным на двухфутовое ясеневое древко.

Связанный с флангов, занятых собственной маленькой войной – пехотинец против кавалериста, отряд варваров продолжал наступать. Воины отбросили щиты – они только мешали в бою, который готовились дать фракийцы. Протянув руку за спину, каждый из них одним ловким движением выхватил ромфайю. Держа грозное оружие обеими руками и воздев его над головой, фракийцы кинулись в последний отчаянный рывок. Опьяненные жаждой крови, они ревели на бегу, бородатые лица исказись в гримасе ярости. За спиной дикарей развевались длинные плащи, тяжелые, до щиколотки высотой кожаные сапоги стучали по траве.

Стараясь сохранить спокойствие, Веспасиан следил за приближением этой волны ненависти, считая про себя. Этот приказ – самый главный, и должен быть рассчитан идеально.

– Метнуть пилумы! – вскричал он, когда до столкновения оставалось двадцать шагов.