Императорский Рим. Книги 1-12

В противоположной части лагеря, шагах в пятидесяти справа от них, послышались громкие голоса. Шел ожесточенный спор. Высокий седовласый фракиец с длинной, раздвоенной бородой, спускающейся ему до самого живота, пререкался с низеньким, остролицым, как куница, бритоголовым мужчиной. Молодой парень, лет двадцати с небольшим, восседал между ними на складном стульчике. С видом спокойного величия он слушал все сильнее распаляющихся антагонистов, но ни разу не поднял взгляда на них, неотрывно смотря на груду мертвых тел у реки. Остромордый заорал на старика, сунул руку в мешок, висевший на плече, извлек оттуда человеческую голову и сунул оппоненту под нос. Это тем или иным образом позволило молодому человеку принять решение. Он встал и отдал ряд приказаний поджидающим поблизости воинам. Те бегом бросились их исполнять.

– Что они, чтоб им провалиться, затевают? – спросил Магн.

– Думаю, мы только что наблюдали конфликт интересов между советником вождя и его жрецом, – пояснил Корбулон. И криво усмехнулся. – Совсем как спор между Сеяном и верховной жрицей Весты. Только на этот раз победа, похоже, осталась за представителем религии.

– Это не его жрец, – поправил Фауст. – У них жрецы переходят из страны в страну и от племени к племени. Они не принадлежат никому, кроме своих богов.

В дальнем краю лагеря снова послышались крики, и пару минут спустя воины вернулись, ведя пятерых молодых мужчин, на шее у которых болтались веревки, а руки были связаны. Красно-коричневые туники сразу выдали их принадлежность.

– Это ведь наши парни! – воскликнул Веспасиан. – Что они собираются с ними делать?

– Нечто, что, как мне кажется, фракийцам не поможет, – ответил Корбулон.

Перепуганных легионеров согнали в кучу у края лагеря, где выстроилась линия из пятидесяти фракийцев со щитами. За веревки, накинутые на шею, римлян поместили перед щитоносцами. В таком порядке процессия двинулась вниз по склону, группа подборщиков трупов держалась на небольшом расстоянии позади.

– Ну же, Галл, сделай, что должен, и смети этих ублюдков! – почти неслышно прошептал Корбулон.

Отряд достиг груды убитых, перебрался через нее и встал. Пленники упали на колени, их мольбы и крики огласили склон. Похоронная партия принялась собирать тела. Римские когорты замолотили пилумами о щиты. Было видно, как перед фронтом появился Галл на коне, со вскинутой вверх рукой. Трибун остановился в середине линии, повернулся к фракийцам и опустил руку. Пятьдесят стрел перелетели реку, и пленники смолкли. Римляне притихли.

– Молодец, Галл, – промолвил Корбулон.

– Но он только что прикончил наших парней, командир! – взъярился Веспасиан.

– Разумеется. И если им хватило ума, они умоляли его именно об этом. Не исключено, что через час или два любой из нас будет завидовать их судьбе.

Следующий залп ударил в стену щитов, третий – в похоронную партию, оттаскивающую трупы, поразив немало фракийцев. Остальные побросали работу и бросились бежать.

Лишившись живого прикрытия, воины стали отступать. Но, не имея дисциплины солдат регулярной армии, не выдерживали строя. В нем образовывались промежутки, которыми лучники умело пользовались. На холм вернулось чуть более половины щитоносцев.

Справа от Веспасиана остромордый выкрикивал в адрес римлян проклятия и тряс бритой головой, тогда как вождь бесстрастно восседал, положив сжатые кулаки на колени. Мужчина с раздвоенной бородой сказал что-то вождю, тот кивнул и отпустил его. Жрец взвыл, глядя, как советник направляется вниз по холму к остаткам похоронной партии.

На этот раз фракийцы подобрали римские трупы на верхнем склоне холма и подготовили для них отдельный погребальный костер. С противоположного берега послышались одобрительные крики.

Корбулон просветлел.

– Похоже, вождь имеет неглупого советника. Прислушайся он сразу к нему, а не к этому уродливому жрецу, в его распоряжении осталось бы больше подданных.

– Мне не хотелось бы сводить близкое знакомство с тем лысым, – заметил Магн. – Но у меня такое чувство, что если мы не сумеем найти способа убраться отсюда, этой встречи нам не миновать.

Веспасиан бросил на друга свирепый взгляд.

– Полагаю, лучше тебе держать свои мысли при себе!

– Но он прав, командир, – сказал Фауст, делая очередную попытку ослабить путы.

У подножия холма оставались нетронутыми только те убитые, что полегли у самой реки. Похоронная партия снова отправилась в путь под ветвью мира. Сначала подобрали римлян, включая недавно застреленных пленников, потом стали уносить фракийцев. Ни одна стрела не помешала работе. Одно из тел было извлечено с особым почтением и удостоилось отдельного погребального костра.

Со временем поле было полностью очищено от трупов и отрубленных частей тел. Только темные пятна на траве, да кое-где кучка внутренностей, отмечали места, где люди встретили смерть.

Без каких-либо церемоний фракийцы запалили костер с римлянами, а затем занялись своими павшими.