Императрица Цыси. Наложница, изменившая судьбу Китая. 1835—1908

Сэр Клод с коллегами 12 апреля приняли решение «не настаивать больше на опубликовании специального указа в «Цзинбао», а дать китайскому правительству на ликвидацию ихэтуаней два месяца. В противном случае, пригрозили они, их войска высадятся на территории Китая и выполнят эту работу за них сами. Свою угрозу европейцы наглядно подкрепили демонстративным прохождением канонерок перед бойницами фортов Дагу. Чтобы предотвратить столкновение, Цыси пошла на уступки. Два дня спустя в «Цзинбао» появился меморандум наместника императора в Чжили с описанием того, как правительственные войска рассеивают отряды ихэтуаней. Тем самым на всю страну было заявлено о противоправности существования этого общества. 17-го числа в этой газете опубликовали указ с осуждением тех, кто «создает предлоги для притеснения новообращенных… и скатывается к уголовным преступлениям». Заморские дипломаты прочитали такой перевод этого указа: «Престол ничем не связывает свой принцип отношения ко всем людям с одинаковой благосклонностью»; чиновникам следует «пользоваться каждой возможностью для доведения до сведения каждого, что каждый человек должен заниматься своим делом и жить в постоянном мире со своими согражданами». В этом указе отсутствовало упоминание ихэтуаней, а тон его звучал убедительно без драконьего рыка. Сэра Клода и его коллег весьма порадовал сам факт появления этих статей в «Цзинбао», однако их совсем не устроило отсутствие желательной для них строгости наказаний. Мористее фортов Дагу продолжали маячить канонерки, служившие каждодневным напоминанием Цыси о том, что если она в течение двух месяцев не разделается с ихэтуанями, тогда начнется иностранное вторжение. Войны властям западных держав на самом деле совсем не хотелось. В своем дневнике жена американского посла миссис Сара Конгер написала: «Никто из них не горел желанием вступить в войну с Китаем». Но к тому же она отметила: «У Дагу собралось множество кораблей». Они тоже служили одним из средств запугивания Пекина. Позже британский премьер-министр лорд Солсбери оставил такое вот замечание: «Я потратил какое-то время на то, чтобы убедить своих соотечественников в том, что запугивание китайцев суть развлечение опасное; но я никак не ожидал такого совершенно исчерпывающего подтверждения моих воззрений». Потому что Цыси, да к тому же рассерженная, еще больше укрепилась в решимости бросить вызов этим державам.

Со времен катастрофической войны и «мира» Китая с Японией пятью годами раньше сложился такой вот порядок: власти заморских держав выставляли требования, потом пугали своей силой, и в Пекине мгновенно делали то, что им говорили. Цыси нарушила такой порядок, поймав итальянцев на блефе. Она собралась сделать то же самое с остальными, представлявшимися более могущественными государствами. Только как и чем она будет воевать, если вдруг брошенный ею вызов обернется настоящей войной? Ее флот разгромили, а армия оставалась совсем слабой. Поражение выглядело совершенно очевидным. Как раз в этот момент от отчаяния Цыси ухватилась за последнюю соломинку: быть может, ихэтуани проявят способность к ведению своего рода «народной войны» против заморских захватчиков. Она так подумала, что яростными и храбрыми солдатами они могут стать за счет ненависти к иностранцам.

Практичные мужчины из окружения вдовствующей императрицы наподобие Жунлу видели, что столкновения с Западом избежать не получится, и для его предотвращения рекомендовали Цыси примириться с послами европейских государств. Прислушиваться к советникам Цыси не стала. Страшась худшего, Жунлу попросился в отпуск по состоянию здоровья и держался подальше от двора на протяжении двух месяцев. Тем самым, когда Цыси приняла свое самое важное решение, ее наперсник, чьи разумные советы она обычно принимала во внимание, отсутствовал.

Отцом вновь назначенного преемника престола был человек, к которому она теперь прислушивалась, – великий князь Дуань. Ненавидящий представителей Запада за то, что те игнорировали его сына, он рьяно продвигал предложение по использованию ихэтуаней в качестве солдат. Он с другими одинаково с ним мыслящими великими князьями и аристократами пытался убедить Цыси в том, что ихэтуани обладают такими качествами, как преданность престолу, бесстрашие в борьбе и «дисциплинированность». Они предлагали организовать отряды «боксеров» в боевые подразделения, готовые к отражению вторжения иностранцев. Умом вдовствующая императрица понимала, что ихэтуани совсем не подходят для участия в конфликте такого рода, но в душе ей очень хотелось верить в противоположный вариант. В них она видела свою последнюю надежду. Она к тому же могла рассчитывать на то, что «боксеры» способны нанести агрессорам некоторый ущерб, а у нее появится шанс договориться о компромиссе и тем самым избежать полной капитуляции.