Империя мертвецов

На словах о «последнем Адаме» я невольно обернулся еще раз взглянуть на статую. «Плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия, и тление не наследует нетления». Обычно этот стих толкуют в том смысле, что последний Адам – второе пришествие Христа. А кого под этим именем понимали адепты Звездной Мудрости, наглядно демонстрирует изваяние. Исполин, попирающий мертвую плоть. Это не искупитель, несущий с собой спасение мира, а солдат. Барнаби расшатывал чугунные прутья, а тем временем в стороне от него пинкертоновцы ловко забрасывали на ограду веревки с крючьями на концах.

– Как им разрешили занять такое роскошное здание? – тихо спросил я, и губы Батлера искривились в улыбке.

– В нашей стране свободное вероисповедание, поклоняйся кому хочешь. Еретикам дозволено хоть паровые двигатели приобретать, хоть исследовательские центры утверждать – на здоровье. По крайней мере, официально, – вздохнул он. – А вообще, это одно из тех мест, которые запрещает трогать «Арарат».

Я моргнул от удивления.

– Это что, сговор тайных организаций?

– Как сказать… Я не знаю, какие дела творятся между комитетами «Арарата» и адептами Звездной Мудрости. Думаю, простой раздел сфер влияния. «Арарат» настаивает, что мистическая каббала содержит секрет создания жизни, но, с другой стороны, кто сказал, что жизнь можно сотворить одним-единственным способом? По крайней мере, спиритуалисты так не считают. Насколько различается вера, настолько разнятся и воззрения на создание мира и цели бытия. Нам тут не нужны битвы священных рыцарей, напичканных мистическими знаниями. Ну, при условии, – усмехнулся он, – что за таковыми стоит действительная сила.

– Что-то вроде взаимных проклятий экзорцистов и раввинов?

– Почти, – поморщился Батлер. – И наука, и религия – просто один из способов восприятия реальности. Нет никакого проку в том, чтобы последователи разных верований сталкивались в диспутах, которые все равно не изменят мнение оппонента. Хоть что-то человечество извлекло из крестовых походов и джихадов. Говорят, адепты Звездной Мудрости обладают знаниями, внушающими определенное опасение. Они происходят от какой-то древней египетской мистической секты. Смесь ближневосточных магических обществ и ордена иллюминатов.

– Иллюминатов? Баварских?.. – У меня округлились глаза.

Батлер криво усмехнулся:

– Вы полагаете, что в мире есть несколько сообществ, которые так себя называют? Это правда, что теософы миссис Блаватской – они сейчас на слуху – себя с ними связывают. Общество у них, конечно, сомнительное, но что-то подобных им сильно расплодилось. Больше, чем очагов неистовства мертвецов. Дай людям волю – и за сотню лет они придумают мистическую секту на основе другой мистической секты.

– Получается, вы сейчас намерены нарушить прямое указание «Арарата»?

– Получается, – согласился Батлер и указал на церковь. – Мне кажется, им самим не терпится нас принять. Раз до сих пор не сбежали, а терпеливо ждут. И «Арарат» не будет возражать против конфликта. Эти ребята уже не скрываются. По крайней мере не по Олл Ред Лайн. Если Адали что-то заметила, то «Арарат» и подавно. Не знаю, что у них за тайны, но хранить их больше нет смысла. Мы подняли столько шума по всему свету, что они наверняка захотели в них разобраться. А произойдет это в ходе беседы или драки – сейчас и узнаем.

Убедившись, что люди из «Пинкертона» перелезли через ограду, он перевел недобрый взгляд на массивную трехстворчатую дверь на главном фасаде и разжег сигару.

– Люди всегда ждут развязки.

Батлер вытащил откуда-то сферу и надавил на нее дымящимся концом сигары. От детонирующего шнура посыпались искры. Силуэты агентов, окружавшие церковь, дрогнули, и по ту сторону ограды стали тут и там вспыхивать огоньки. Батлер поднял сферу над головой и резким движением метнул ее в сторону здания. Следом красными прочерками полетели другие. Канифоль, помещенная внутрь каждой сферы, ярко вспыхнула, освещая место, где приземлялись шары. Затем Батлер размашисто опустил руку с сигарой в сторону, пинкертоновцы ничком повалились в траву, и со стены храма в тот же миг открыли огонь.

В ночной тьме сверкали белые огоньки звезд и вспышки выстрелов. И посреди стонущих от боли пинкертонцев в черных костюмах, словно видение из сна, возникла тонкая белая тень. Ей будто дела не было до пуль, она легко ступала вперед, а ее протянутые руки плясали, как у кукловода. Град из пуль обходил ее, отведенный в сторону невидимой силой.