Империя наизнанку. Когда закончится путинская Россия

В то время в Афинах появляется особая социальная группа — сикофанты: то были люди, промышляющие сутяжничеством. В Афинах нет общественного министерства — непомерное самовыражение приводит к тому, что всякий имеет право донести на всякого; социум в поисках правды! Возникает паранойя доносов, появляется особая категория «правдоискателей», выискивающих чужое имущество, доносят все на всех, доносят на провинции и города, живут конфискациями. Кляуза становится формой бизнеса. Сикофанты — не доносчики сталинских времен, нет, это своего рода народные обвинители, говорящие от имени демократии.

В обществе, где корпоративная мораль олигарха, государства или нации подменяет закон, без сикофанта не обойтись. Тиран, оглядываясь на народ за поддержкой, видит и слышит сикофантов. Сикофанты говорят от имени народной морали, и это как бы подменяет спящий закон. Сикофанты — менеджеры демократии, они готовят почву для тирании. Менеджмент подменяет производство, город катастрофически беднеет, но возрастает значение ростовщичества и доносов.

Распространенным обвинением становится обвинение в заговоре с попыткой установить тиранический режим; угроза тирании — любимая тема софистов и ораторов, слова «свобода» и «право» чередуются с перечислением финансовых требований.

«Вам мерещатся тираны, заговорщики везде, / Обсуждаете ль вы дело важное или пустяк; / Между тем о тирании уж полвека не слыхать, / Ну а вы соленой рыбой меньше заняты, чем ей. / На базаре даже стали о тиранах все кричать» — пишет Аристофан. Сократ называет это состояние «нравственным параличом». Именно в этот момент — во время паники в связи с приходом мнимой тирании — и приходит тирания реальная, сплющивающая общество, доводящая людей до носорожьего состояния, пользуясь образом Ионеско.

9

Для Платона демократия была не символом молодости, но симптомом увядания государственного организма. В сущности то, чем занимается философия Платона, это вопрос почти медицинский: можно ли остановить смерть. Неизбежна ли война, неизбежно ли превращение демократии в тиранию. Философия Платона — это древнегреческий Ренессанс, попытка вернуться к классической Греции на новом этапе, изжив кошмар Пелопоннесской войны.

Вернуться следовало к забытому принципу единства общества, к утраченной гармонии. А для того чтобы вернуться к гармонии целого, необходимо вернуться к категориальной философии, к закону, который превыше государства.

Что для этого необходимо? Критическое мышление?

В наше время этим могут хвалиться многие. Гражданин, успевший побывать антисоветчиком, ждавший демократии как избавления и разочаровавшийся в ней, — такой гражданин приобрел опыт и совершил умственное усилие.

Он совершил даже два умственных усилия, что выделяет его среди толпы. Сначала гражданин разочаровался в советской власти: понял, что обманывают лозунгами. Затем гражданин разочаровался в западных свободах: понял, что права человека распределяются избирательно. Гражданин осознал, что демократия — не панацея от несправедливости мира. Он пошел дальше в разоблачении своих юношеских надежд, решил, что его советский мир развалила сила, которая была хуже, чем советская власть. Гражданин понял, что стал жертвой пропаганды, осознал, что обвинял Родину в преступлениях, в еще большей степени присущих чужеземной стране, которую он ставил в пример своему Отечеству.

Нет, гражданин не вернулся к вере в коммунизм, но преодолел антисоветскость и стал антидемократом: оказалось, что демократическая догма еще догматичнее, нежели та, советская догма, которую он ненавидел в юности.

Так гражданин дважды прозрел и укрепил критический разум.

В последние тридцать лет, после крушения коммунизма, граждан приучали к тому, что все вещи управляются противостоянием «тоталитаризм — демократия». И неожиданно гражданин приходит к пониманию того, что это выдуманная оппозиция. Гражданин понимает: так нарочно сочинили, чтобы держать мир в повиновении, в вечном делении на черное и белое. Прозрение потрясает.

Умственные усилия граждан, сперва отринувших тоталитаризм, а затем усомнившихся в демократии и либерализме, привели к созданию новой концепции бытия.

Концепция последнего дня основывается на том, что граждан дважды обманули. Борьба белого с черным существует на самом деле, говорит гражданин сегодня, но это иная борьба. Противостояние имеется, но это совсем не противостояние «тоталитаризма и демократии», — так отныне считает дважды обманутый человек.

Теперь говорят о том, что в реальной истории человечества имеет место борьба двух цивилизаций. Теперь говорят не о правах человека и не о теории прибавочной стоимости; говорят о геополитике, о сущностном разделении мира.

Тоталитаризм, демократия — это отныне гражданину кажется декоративным орнаментом, нанесенном на глобальный конфликт.