Империя степей. Аттила, Чингиз-хан, Тамерлан

Впрочем он ушел оттуда с добычей, как это делали монголы, в то время как Ахмед Джалаир вновь овладел провинцией. Как мы это знаем при таких обстоятельствах он подчинил Персию и присоединил Азербайджан к своей империи (1386).

Такой поворот событий явился причиной разрыва между двумя бывшими союзниками или вернее спровоцировала Токтамыша без объявления войны начать неожиданную атаку против своего благодетеля, который чуть было не попал врасплох.

Тамерлан зимовал в 1386-1387 гг. на севере Азербайджана в провинции Карабах и еще находился там, когда весной 1387 г. Токтамыш без особых приготовлений перешел Дербентский пролив и двинул свою армию против него в направлении Карабаха. Тамерлан, стоянка которого находилась в Бардаа на юге Куры успел только выслать вперед усиленные передовые части в северном направлении реки. Небольшая армия вступила в бой против Токтамыша и проиграла сражение и в этот момент принц Мираншах, третий сын Тамерлана прибыл с подкреплением, восстановил прежнюю ситуацию и обратил Токтамыша в бегство. Поведение Тамерлана в связи с этими событиями было весьма многозначительным. К нему привели многочисленных воинов разбитой армии, взятых в плен. Известно, какие обычно последствия следовали в подобных случаях. На этот раз, напротив, он не только освободил своих пленников, но вернул их Токтамышу, снабдив их продовольствием и всем необходимым. В то же время, как об этом говорится в Зафер-наме, он обратился к Токтамышу, которого он продолжал «рассматривать как своего сына», с укоризной, в котором чувствовалось больше искреннего огорчения, чем раздражения. [1188]

Если сравнить подобное поведение с крайней непреклонностью и презрением и с жесточайшей местью завоевателя по отношению к своим тюркским или персидским неприятелям, можно оценить тот вес, который имело в его глазах законное право наследования чингизидов. Разумеется, фактически Тамерлан разрушал дело Чингиз-хана или по крайней мере подменял его самим собой. Теоретически, он возможно не осмеливался напрямую признаться самому себе в этом, лукавил, придавая своей новой тюркской империи черты монгольского облика, оказывал неожиданное уважение, может непроизвольно, к тем потомкам Чингиз-хана, которые проявили какую-либо инициативу. По-видимому, здесь ощущалось также подсознательное опасение, которое было присуще трансоксианцам, когда речь шла о северных ордах.

Токтамыш не только остался глух к этому обращению, а пошел дальше и когда Тамерлан задержался в Персии, он воспользовался его отсутствием, чтобы напасть даже на сердце его империи, Трансоксиану. К концу 1387 г. он нарушил границу Сырдарьи со стороны Сыгнака, осадил Чабран, затем, посчитав это недостаточным, опустошил страну. Омар Шейх, второй сын Тамерлана, попытался остановить его, но проиграл сражение при Отраре и чуть было не попал в плен. [1189]

Нападение имело такие серьезные последствия, что Трансоксиана, оказавшаяся беззащитной, подверглась нападению с тыла кочевниками Моголистана со стороны Ферганы. Отряды Токтамыша рассеялись по всей Трансоксиане, разграбили все незащищенные поселения и осмелились даже взять в осаду Бухару. Опустошительным набегам подверглись окраины Карши и даже берега Амударьи. [1190]

Тамерлан срочно вернулся из Персии (начало февраля 1388 г.). Токтамыш, не дожидаясь его, возвратился в степи Белой Орды, и в конце 1388 г. создав мощную армию, о которой в Зафер-наме говорится, что в ней участвовали воины из Московии, Токтамыш вновь двинул свои войска на Трансоксиану, на этот раз, пройдя через восток, со стороны Ходжента в Фергане. Тамерлан пошел к нему навстречу с небольшим войском, которое ему удалось собрать, в снежную погоду, при ужасном холоде, он ввязался в бой и отбросил противника на север Сырдарьи (в январе 1389 г.). [1191]

Токтамыш все же продолжал военные действия в среднем течении Сырдарьи, взял в осаду Чабран, разграбил Яссы (нынешний Туркестан). Но когда Тамерлан переправился через Сырдарью, вражеская армия ушла в степь. [1192]