Империя вампиров

Над замерзшей долиной вздымалось семь замшелых столпов, увенчанных знакомыми мне еще по юности обиталищами: Перчатка, оружейная, собор. Я вспомнил проведенные здесь годы: часы в тишине среди пыльных стеллажей библиотеки, пиры в честь побед, хвалебные гимны и редкие моменты блаженства в объятиях той, которую я любил.

Пока все не потерял.

Меня накрыло волной тоски по прошлому, а в сердце просочился яд, это тщетное себялюбивое желание побыть в минутах славы тех времен, когда все казалось проще, а весь мир – ярче, окрашенный розово-красным в залах памяти. Но лишь дурак смотрит на давно минувшее с бóльшим теплом, чем на грядущее. А грустную песнь поет человек, сокрушающийся о том, что раньше было лучше.

Финчер рассказал, что оба – и Каспар, и Кавэ – женились и вернулись в Зюдхейм, а тех парней, что вышли нам навстречу из конюшни, я уже не знал. Не знал я и нового привратника, поднявшего нас на облачной платформе, как и сестер, стоявших вместе с Хлоей и поглядывавших на меня искоса, пока мы поднимались со дна долины. Зато они знали меня, Льва, которого страшился мрак, мальчишку, которого императрица собственным мечом посвятила в рыцари, дурака, который увел невесту у Бога. Возвращаясь в это место, я ощущал себя тем, кто нашел старое пальто из юности, натянул его и обнаружил, что оно больше не впору.

Тебе грустно, что молодость прошла.

Ты гордишься, что вырос.

Но главное – тебе неуютно.

– Надо начинать готовить Диор, – сказала Хлоя; голос у нее чуть ли не дрожал в предвкушении. – Ритуал следует провести на рассвете, а сделать предстоит еще многое.

– Что за ритуал? – спросил я. – Где ты его нашла?

– Откопала в недрах запретной секции библиотеки. Древний текст, который открывается крови, записанный одним исследователем истории Грааля, еще до создания империи. Бедный Рафа много лет помогал мне его переводить. – Хлоя осенила себя колесным знамением и понурилась. – Книга очень старая. Станицы такие хрупкие, что рассыпаются в прах от одного неверного касания. Потому-то я и не могла взять их с собой в поиски. Но все сходится. – Она улыбнулась Диор, как дважды гордая мать, и когда мы поднялись к величественному собору, окинула его жестом руки. – Вот тут, в церкви первого мученика потомок Девы-Матери и положит конец бескрайней ночи.

Пыл Хлои как обычно был заразителен: угодники и сестры вокруг нас зашептались, глядя на девицу подле меня со сдержанным благоговением. «Véris».

Диор пораженно глазела на собор. При поддержке Изабеллы ему вернули былую славу, и вот он пронзал небо, словно копье, сложенный из черного камня и сверкающий прекрасными витражами.

– А мне… мне что-то надо делать?

– Возможно, принять ванну? – пожурила ее Хлоя. – А так нет, милая, тебе надо просто быть собой. Господь Всемогущий, Дева-Матерь и мученики сделают все остальное.

Диор обернулась на меня, и я кивнул:

– Ступай с Хлоей. Я буду неподалеку.

Взяв Диор за руку, сестра повела ее по веревочному мосту к женской обители. Серорук же пробормотал, что нам стоит приготовиться к вечерней службе, а поговорим мы позже. Де Северин хлопнул меня по спине, Финчер же осклабился.

– Мы тем временем угостим тебя выпивкой, что скажешь, брат?

– Если дадите мне блузу и новый плащ, я сам проставлюсь, – улыбнулся я.

Братья рассмеялись и отвели меня в казарму, где я смыл с себя кровь и пепел, а после – в оружейную. Серафим Аргайл, как всегда, работал в кузне, в окружении своих чернопалых. Он состарился, но все еще был широк в плечах и усерден в работе: удерживая новый клинок железной рукой, он бил по нему молотом. Серафим кивнул в знак приветствия, но мне, похоже, не обрадовался, даже спустя столько лет; пятно греха моего не смывалось так просто. Впрочем, и взять новую одежду Аргайл не мешал.

Я огляделся. Вновь увидел след денег, коснувшихся и стен, и работы: Сан-Мишон опять обрел великолепие. Правда, он при этом опустел даже сильнее, чем в дни моей юности. Бледнокровок в его рядах всегда было мало, но казалось, война отразилась на жизни здесь, как и всюду в Элидэне.

Когда я закончил, солнце уже садилось, и колокола созывали всех на вечернюю службу. Я знал, что на рассвете мне нужно будет посетить Ритуал, но явиться на молитву вечером духу не хватило. И тогда я под любопытными взглядами поваров прихватил бутылку из трапезной и отправился в библиотеку. Там какое-то время побродил среди полок, прикладываясь к горлышку и размышляя о прошлом. Под ногами у меня раскинулась большая карта империи: по всем пяти странам державы кровавыми пятнами растеклись волки Честейн, медведи Дивок и вороны Восс.

Каким будет мир, думал я, если завтра и впрямь вернется солнце.

Что, если оно того все-таки стоило?

Господи Всемогущий, я уже и не помнил цвет неба…