In Nomine Dei

Ян ван Лейден: Я видел, как шевелятся твои губы, но не слышал произносимых тобою слов. Ибо в этот самый миг все заглушил глас Господа, который говорил мне: «Маттис, сожги все книги, какие сыщешь во граде Моем, ибо только Мое слово должно читаться и звучать в нем. Я — Господь.» Братья, исполним же веление Бога, возожжем огонь, который уничтожит наши сомнения. Предадим очистительному пламени богомерзкие книги — они нечувствительно превращали нас в невольников и данников сатаны.

Ян Дузентсшуэр: А картины? А статуи?

Маттис: Огонь, топор, молот — и пусть не останется ни одного лживого и ложного, обманного и предательского слова, обломка камня, кусочка холста! В доме Божьем должно быть место только Богу.

На площади, охваченной бешеной яростью иконоборчества, воцаряется безумие.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

На сцене — Маттис и Ян ван Лейден. Затем к ним присоединится Ян Дузентсшуэр.

Маттис: Порой бывает так — проснешься посреди ночи неведомо почему и лежишь с открытыми глазами, напрасно ожидая, когда вернется к тебе сон. И если вера твоя пошатнулась, тьма и тишина вселят в тебя смертельный страх, и ты почувствуешь себя ребенком, заблудившимся в дремучем лесу, где со всех сторон подступают хищные волки. Но если Господь не оставил тебя, в безмолвии прозвучит Его голос, и свет озарит темную страницу Книги, в которой Его рука выводит строки. Знамение будет тебе. И тогда ты поднимаешься, как поднялся с одра смерти Лазарь, ибо и живой человек подобен мертвецу, покуда не явится к нему Господь со словами: «Встань и иди.» И вот ты встал, и отворил окно, и даже не ощутил, как холодит твою кожу ночной студеный воздух, потому что смотрел на небо и на звезды. А потом, когда ты опустишь глаза и взглянешь на землю, то увидишь за городскими стенами огни костров — это разбила свой лагерь армия епископа Вальдека. И снова ты услышишь обращенные к тебе слова Господа: «Встань и иди.»

Ян ван Лейден: Это сон, Маттис.

Маттис

: То, что для обычных людей — всего лишь сон, Ян ван Лейден, для пророков — внушение Господа.

Ян ван Лейден: И как же ты понимаешь его приказ?

Маттис: Он хочет, чтобы я отворил свое окно.

Ян ван Лейден: Чтобы ты глядел на звезды в небе и славил Его величие.

Маттис: Не только. И чтобы я мог видеть костры католического воинства.

Ян ван Лейден: Не понимаю.

Маттис: Господь показал мне эти костры и лишь потом приказал: «Встань и иди».

Ян ван Лейден (нетерпеливо): Знаю, знаю. Ты уже говорил об этом раньше.

Маттис: Тебе лишь кажется, что ты знаешь. А вот я на самом деле знаю, что покуда мы пребываем в этом мире, Господь будет обращать к нам слова, которые когда-то уже произносил здесь. Ибо новые слова Его мы не услышим до тех пор, пока не окажемся в Его раю. И поэтому мы обязаны искать и находить в прежних его словах новый смысл и иное значение. И по-иному толковать Его волю.

Ян ван Лейден: Какой смысл? Какое значение?

Маттис: «Встань и иди на битву», — вот какие слова хотел донести Господь до моего слуха. — «Ибо никогда не войдут в число избранных Мною те, кто безропотно сносят тяжкое поношение жилища Моего. Разве не взято оно в осаду?» И мы, стало быть, должны собрать наши силы, двинуть их из города и в чистом поле дать бой католикам. Господь и так уже — на нашей стороне, но теперь, когда мы свершим деяние, Им же вдохновленное, Он будет обязан произнести свое последнее и окончательное суждение.

Ян ван Лейден: Ты считаешь, что такова воля Господа?

Маттис

: А ты сомневаешься в этом?

Ян ван Лейден (опасливо): Нет в Мюнстере человека, который был бы ближе к Господу, чем ты.

Маттис: Господь воспламеняет душу кого хочет, на тот срок и для тех целей, какие Ему угодны. Мы же одновременно — и урожай, выращенный Господом, и серп Его. И сегодня я — Его пророк, а завтра, быть может, стану самой бессловесной овцой в стаде Его.

Ян ван Лейден (как бы размышляя вслух): Разумеется, Господь ясно яснее некуда — выразил нам свою волю, повелев нам выйти за стены Мюнстера и дать решительное сражение армии епископа Вальдека. Но подумай сам, Маттис, он ведь не сказал: «Встаньте и идите», как следовало бы сказать в том случае, если бы Он хотел, чтобы мы все вместе ополчились на папистов. Ясное и властное Слово Его: «Встань и иди» было обращено к тебе. К тебе одному, Маттис.

Маттис: Да, разумеется, но один человек не может победить целую армию.