Иная Богемия

В бальной зале королевского дворца играла классическая музыка в современной обработке, там же царил полумрак, необходимый для соблюдения маскарада и доли таинственности. В огромных окнах виднелись стены собора Вита. Гости буквально утопали в драгоценностях и шикарных нарядах. У Энн от волнения разноцветные одеяния и маски сливались в одно большое гудящее пятно.

– Ты в порядке? – спросил Карл, шагая позади, но она услышала его, как и все в их компании.

Его вопрос подействовал, словно глоток эликсира уверенности. Энн не могла подвести их, не могла подвести память о дяде, поэтому заставила голос звучать твердо:

– Да.

– Могу я пригласить тебя? – Карл обогнал их и заступил дорогу.

– Сейчас? – удивленно спросила она, намекая, что сейчас не время.

– Возможно, другого случая не представится, – тихо ответил Карл.

Маркус отошел от нее, но во взгляде сверкнула тоска. Карл протянул руку, и Энн подала свою. Медленный вальс задал неспешный ритм, а ее сердце билось втрое быстрее музыки.

Карл с нежностью скользнул одной рукой по талии, а второй осторожно сжал пальцы девушки. Несмотря на разницу в росте, Энн ощущала, как гармонично они двигаются по мраморному полу, словно одно целое.

Обстановка не располагала к откровенным разговорам, но Энн все равно спросила, стараясь разорвать тот чувственный омут, в который ее затягивало одно лишь его прикосновение.

– Что там было?

– Где? – не понимая, переспросил Карл.

– Пока ты спал в гробу.

Он светло улыбнулся и погладил ее пальчики своими.

– Ничего не было. Я не видел снов, как не видел Рая или Ада. Меня не существовало, пока ты не свалилась на мое последнее пристанище.

Она смутилась и хотела отвести взгляд, но то, что он едва слышно произнес дальше, сломало внутренний барьер, снесло все страхи и предубеждения, которые с недавних пор мучили ее голову:

– Я могу поцеловать тебя?

Карл наклонил голову, оказавшись в нескольких сантиметрах от ее губ, давая выбор. Неподходящее для этого время и место не волновали ни его, ни ее. Изумрудный взгляд утонул в черном. Энн судорожно выдохнула и подалась навстречу, легко коснувшись прохладной кожи. Сладкий поцелуй заставил ее забыть на мгновение обо всем. Этот миг был только их. Миг, в который она призналась себе, что окончательно и бесповоротно влюбилась в бывшего короля Богемии.

Танец закончился, и они подошли к Маркусу и Дэниэлю, которые беседовали с мэром Праги и его супругой. Губы Шварца были грустно поджаты, а Энн пришла к выводу, что он видел поцелуй и уж точно слышал вопрос Карла. К щекам Кинских прилила краска, но благодаря маске и полумраку этого никто не заметил.

– Принести тебе воды или чего-то покрепче? – взгляд Маркуса нервно метался по гостям, и Энн понимала его чувства: знание, что здесь полно вейтус, беспокоило и ее.

– Я пойду с тобой, очень хочу есть.

Алана Берсе она заметила, когда взяла канапе со стола и повернулась лицом к танцующим. Вейтус будто знали, во что облачаться. Их костюмы были чистого белого цвета, и маски тоже. В сочетании с неестественно бледной кожей выглядело это довольно жутко.

Кинских оглянулась, «белых костюмов» и «белых платьев» она насчитала около тридцати. Слишком много. Если захотят, они перебьют всех присутствующих в течение десятка минут.

Берсе остановился на противоположном конце зала возле столов, взял предложенный официантом бокал с шампанским и отсалютовал им, глядя прямо на Энн.

– Анета, покажи им, что не боишься. Страх не должен управлять тобой, – прозвучал в ухе спокойный голос Карла.

Губы Энн разъехались в фальшивой улыбке, и она подняла свой бокал в ответ, не прерывая дуэль взглядов. Глава вейтус двинулся в ее сторону, а Энн, мило улыбаясь, смотрела, как он приближается. В каждом его движении сквозили повадки наглого хищника в полном жертв загоне.

– Герр Шварц, представите мне свою ошеломительно прекрасную спутницу[63]?

У Берсе был мягкий бархатный голос, который не вязался с его отталкивающей внешностью. Маркус наклонил голову и обратился сначала к Энн, стараясь спасти этикет.

– Пани Кинских, познакомьтесь, это премьер-министр Швейцарии, господин Алан Берсе. Господин премьер-министр, перед вами пани Анета Кинских.

Вейтус первым протянул руку, снова нарушая этикет, и Энн, пересилив себя, вложила ладонь в его до мерзости влажно-холодные пальцы.

– Очень приятно. Могу я называть вас графиня Кинских? Позвольте пригласить вас на танец?

– Почту за честь.

Не отпуская ее руку, он медленно двинулся в центр, где в вальсе кружились пары.

– Вы красивы. Даже жаль, что не смогу обратить вас.

Берсе положил вторую руку ей на талию, и Энн вздрогнула, ощущая себя в стальных клещах, которые с силой сжимали ее руку и левый бок. Мужчина внимательно наблюдал за ее реакцией, а она не позволила себе и тени эмоций.

– Я смотрю, вы хорошо держитесь или не испытывали родственных чувств к своему дядюшке? Возможно, стоило начать с ваших родителей.

Кинских мило улыбнулась и, трансформировав ногти в когти, захваченные в плен рукой вейтус, вонзила их ему в кисть под таким углом, чтобы со стороны никому этого не было видно. Мужчина лишь выгнул бровь.