Иная реальность

   -- Мой дорогой! Ты еще не заснул? У нас все готово.

   Инга в своем традиционном костюме для занятий физкультурой и спортом стояла в свободной позе посреди реакторного зала под яркими галогеновыми лучами бестеневой лампы, а Вирта в серо-зеленоватой хирургической униформе и в латексных перчатках в тон приплясывала вокруг и любовалась делом от рук художества своего:

   -- Посмотри, мой дорогой! Просто прелесть! Какая внешность, ум, стать. Где твои глаза? Я бы на твоем месте непременно в нее влюбилась. Скажешь нет?

   -- Скажу да. Сойдет для сельской местности. В общем и целом. Что у нее от Инги осталось?

   -- Достаточно, чтобы стать мыслящим существом, но разум ее пока спит. Несколько часов она будет себя вести как человек без воспоминаний. Но все нервные реакции в норме и вестибулярный аппарат в идеальном состоянии.

   -- В ней много модифицированной кремнийорганики?

   -- Не очень, но хватает. Однако, поменьше, чем у твоего эффектора. Форм-фактор прежний, но посмотри, как она прекрасно двигается! Ну не будь таким букой, пожалуйста.

   -- Ну что ж, посмотрим, коллега Вирта, что у вас получилось.

   Кирилл подошел поближе, солидно, по-профессорски прокашлялся нацепил воображаемое пенсне, взял с лабораторного стола стеклянную палочку, похожую на дирижерскую, поискал камертон, но не нашел и принялся донельзя серьезным академическим взглядом изучать Ингу, как статуэтку или монетку, в аверс и реверс, время от времени глубокомысленно хмыкая.

   Он не показывал виду, но преображенная Инга ему понравилась до невозможности, с первого взгляда. Рост, вес, плечи Инги остались прежними, но фигура стала мягче, воздушнее, приобретя ранее немыслимые для этого тела грациозность и изящество школы классического балета.

   Под неулыбчивым взором мэтра Кирилла обнаженная балерина Инга, встала в скромную пятую позицию со скрещенными ногами и грациозно показала строгому экзаменатору, как она умеет перейти в арабеск -- намного более откровенную позу классического танца. Затем она опять скромница в четвертой позиции, взмах руками а-котэ, Инга открывает бедра в подготовке, закручивает скоростной искрометный пируэт и с изящной медлительностью приседает в балетном поклоне. Аплодисменты, маэстро!

   Метр Кирилл не смог удержаться от восторженных оваций и несколько раз крикнул: браво! Все же на бис он балерину не вызывал и цветов ей не дарил. Вместо этого он, вынув из наплечной кобуры пистолет Стечкина, протянул его Инге рукояткой вперед.

   -- Розы в хрустальной вазе на журнальном столике в углу. Огонь без команды. К бою!

   Через две минуты вся дюжина обезглавленных цветочков грустно лежали на столе и под столом. А Вирта разразилась бурными и продолжительными аплодисментами:

   -- Получилось, получилось! А я боялась, что она стрелять не умеет.

   -- Завтра проверим в деле. Когда ты над ней работала, меня вызывал Хатежин по транковой связи. Приглашает нас поставить заслон у Марфуткиной фермы на удаленном востоке. Говорит, общегородская контрпартизанская операция откладывается, а дикие менты могут за продразверсткой двинуться.

   -- Вот и чудесно! Мы с Ингой обе оденем зеленые диагоналевые гимнастерки с длинным рукавом, ремни, сапожки и коротенькие юбочки как в кино про Великую отечественную...

   -- Во-во, только плавочки бязевые или там кевларовые под ваши юбочки подденьте. Не ровен час застудите себе чего-нибудь там. По утрам бывает прохладно...

   -- Фи, Кирилл! Красивая женщина, если ты хочешь знать, дышит не только грудью.

   -- Наслышан.

   -- А посмотреть уже не хочешь?

   -- На балерину Анастасию Волочкову? Нет, госпожа Вирта Петипа-Баланчин. Концерт по заявкам окончен. Давай, балетмейстерица, облачай свое творение в повседневную форму одежды. Трусы тоже не забудь, подышит причинным местом как-нибудь в другой раз. И с бюстгальтером что-нибудь придумай. Если я не ошибаюсь, старый, по-моему, ей уже малость великоват.

   -- На два размера, дорогой. Ничего, в моем белье походит. Так--то оно будет лучше. И ей полегче, не надо на себе столько сисек таскать, у меня их поменьше, но и то иногда заносит на поворотах. И ты, мой милый, отныне не будешь на ее вымя пялиться каждый вечер.

   -- Подсматривала?

   -- Это ты подсматривал. А я следила, чтобы с любимым мужчиной не случилось ничего плохого.

   -- У, заботливая моя...

   -- Вся к вашим услугам, сударь.

   Вирта присела в глубоком реверансе, а Кирилл церемонно ей поклонился и отправился к Федору Хатежину делиться живьем новой информацией. Даже сверзащищенной и шифрованной транковой связи Кирилл в общем-то не доверял. Всякое случается во всех частях марлезонского балета.

   * * *