Инъекция страха

— На всякий случай, — пояснил Саша, сделав размашистый жест. Очевидно, растолковал народу причины своего нестандартного поведения в гостях. Народ безмолвствовал, и тогда он принялся стаскивать с ног уличную обувь, причем, делал это с терпеливой сосредоточенностью, с излишним пыхтением, и Андрей понял — только теперь понял! — что утренний гость изрядно пьян. Ничуть не меньше, чем был пьян гость ночной. Добавил, псих, добавил!!!

Саша улыбнулся, подняв голову. Будто уловил мысли хозяина.

— Уберешь, ладно? — он показал в пол. Под его ногами растекались грязные лужицы. Вообще же следы проделанного осмотра обнаруживались повсюду, куда ни посмотри, заворачивали в комнаты, переходили с линолеума на паркет — зрелище не для слабонервных квартиросъемщиков. Андрей промолчал, только слабо кивнул, чтобы ничего такого не подумали.

Гость освободился от верхней одежды не полностью, почему-то оставил на руках шерстяные перчатки. Он сфокусировал взгляд на томящемся поблизости хозяине и сообщил, чуть качнувшись:

— Слушай, мне тут у тебя надо… — и вновь пошел, теперь уже в одних носках, продолжая покачиваться, при этом собранно переступая через пятна уличной слякоти.

Он пошел в ванную. Он закрылся изнутри и принялся громко, целеустремленно тошнить — все желающие могли послушать. Потом шумела вода. Потом он появился — обновленный, опрятный, веселый — и сказал, широчайше улыбнувшись

— Дрянь.

Руки его так и остались в перчатках.

Что — дрянь? Отторгнутая желудком смесь или общая оценка ситуации? Андрей молчал, тогда Саша начал шутить:

— А невеста растерялась: подушку, вместо головы, под попу подложила… Ну, чего так смотришь? Не рад?

— Давно не виделись, — храбро парировал тот.

— А где «здрас-с-сте»?

— Что случилось?

— Да ничего не случилось, что ты так волнуешься? — Саша заржал, проявив частичку своих нормальных манер. — Я у ребят был, в сараях. Жив, и — слава Богу.

— В каких сараях?

— Да у гребцов своих, на спортбазе. Сто лет не навещал. Мишин совсем стариком стал, а ведь какой мужик был… — Он нетерпеливо огляделся. — Пошли куда-нибудь, чего тут стоять.

— Куда? — испугался собеседник. — Мне нельзя на улицу, я же болею. — Недавние желания и решения были удачно забыты.

— Пригласи на кухню, что ли. Можешь в комнату… — Саша вдруг обрадовался, без паузы: — Слушай, у тебя наверняка «дурь» есть! Точно? Давай по чуть-чуть, давно хотел я у тебя побаловаться, только все забывал.

Андрей сглотнул, не зная, как реагировать. Саша с удовольствием гыкнул:

— Ты про что подумал? Я про игрушку сказал, которая к телевизору подключается. Компьютерная приставка. Дурь, она и есть дурь. Давай, врубай.

— У меня «Сони», — тускло ответил Андрей. — Ну и шутите вы там у себя. Игрушка сейчас в спальне, я ее вместе с телевизором перетащил.

Он вошел первым и зажег свет. За окном были еще сумерки. Гость вошел следом, плотно, тело к телу, от него пахло водкой и казармой.

— Садись.

— Спасибо, я лучше присяду.

Он был пьян, это ощущалось очень отчетливо, но сейчас градус действовал на него совершенно не так, как ночью. Тогда он был мрачен и страшен, а сегодня — он пьян и весел. Ненормально весел. Оживлен, активен. Чокнутый… Что страшнее?

Гость придавил собой детскую укороченную кровать, упер локти и колени, положил голову в ладони и шумно вздохнул. Поза кучера. Поза измученного гебиста. Одет во все тот же серый костюм, служивший форменной одеждой для разного рода оперативных сотрудников. Костюм-невидимка. Человек в сером практически невидим, легко отталкивает посторонние взгляды, это было известно еще со времен средневековых шпионов. Интересно, переодевался он в течении прошедшей ночи или оставался при форме?

— Шутим, говоришь? — тяжело переспросил Саша. — Наша контора, может, и шутит, только никому почему-то не смешно. Счастлива та мышка, которая ни хрена не знает…

"А ведь он скрывается! — вспомнил Андрей свои недавние версии. — Прячется! Неужели — это правда? К друзьям-гребцам поперся, чтобы ночь пересидеть. И сюда приходил, тоже чтобы отсидеться хоть чуть-чуть. А если бы… если бы те ворвались? Стрельба, жертвы… Вот вам и шутки — с кровавыми слезами…

— Тебе грозит какая-то опасность? — решился спросить он. Правда, сделал это в тон Саше, изображая полную несерьезность своей фразы. Шутка, господа. Театральщина.

— В каком смысле? — напрягся сидящий человек. — Не понял.

— Ну, раз ты к гребцам ни с того, ни с сего поперся…

— Почему ни с того, ни с сего? ЧП одно случилось.

— ЧП… — тихонько повторил Андрей, холодея. Вот оно, огромное и невидимое, рядом, только руку протяни. — Рассказать имеешь право?

— Конечно, могу, если интересно. В Калининграде речушка одна есть, незамерзающая, где можно зимой тренироваться. У моего старого знакомого там ученик на днях утонул. «Двойка» распашная перевернулась, кто-то из экипажа «рака поймал»…

— Кого поймал?

— Весло сильно заглубил, почти вертикально. Лодка и перевернулась. А правило такое есть — нельзя от лодки отплывать, если вдруг искупался, хватайся, за что ухватился, и жди. Один из парниш не выдержал, к берегу поплыл. Не доплыл.