Инферняня

– Перестаньте, мистер Олимпус, – сказал Томас. – Корпорация не захочет терять такого ценного сотрудника, как Алисия.

Ух ты! Я даже приосанилась.

– Думаю, у меня есть подарок для уважаемых мойр. – Томас вынул из кармана МОЙ небесный маркер.

– Но… – едва сказала я.

– Я как раз на днях ожидал такой из мастерской. С Гермесом. – Зевс взял маркер и хмуро поглядел на нас.

– Это другой, – не отводя взгляда, сказал Томас.

– Вот и чудесно, – сказал Зевс – хотя по тону его ясно было, что он ничуть не поверил, – и взял у Томаса маркер.

– Могли бы и обойтись, – проворчала я, досадуя, что маркер уплыл из моих рук. И когда Томас успел его у меня увести?

– Мойры? Без подарка? – возмутился Зевс. – Да они тогда и разговаривать с нами не захотят. Заставят прождать сто лет!

– Хм, – сказала я недовольно. Потом ко мне пришла удачная мысль: – Так их в мастерской делают? В какой? – Закажу себе тоже пару маркеров, один Кэтрин подарю – вот весело-то будет!

– В «Кикра», – ответил Зевс.

– Что? – не поняла я.

– Мастерская так называется. «Кикра». Кисти и краски.

– А, – сказала я. – И где она находится?

– В Канаде.

– И по какому адрес? – допытывалась я.

– Людей они не обслуживают, – ответил Зевс свысока.

Ну вот. Как что, так сразу – люди, люди. Чем мы хуже-то?

Едва Зевс отвернулся и снова стал давать указания Швайгеру, Томас наклонился ко мне:

– Извини. Он валялся на полу бота – видимо, выпал из твоей сумки. Я собирался его тебе вернуть.

– Ладно, – сказала я. – Это ерунда.

Он мне улыбнулся. И мне стало так тепло. Я улыбнулась в ответ. А он взял меня за руку.

И мы летели на вертолете. На болото к мойрам. С богом, кинозвездой и знаменитым режиссером. И мне было на них абсолютно начихать. Единственное, что меня волновало, – ладонь, сжимающая мою руку.

В следующую минуту Зевс стал говорить Швайгеру что-то о площадке, мол, там можно сесть.

Я посмотрела в окно: небо посветлело, и внизу можно было разобрать особенности местности. Вот оно, болото! Куда ни глянь – ровная, темная поверхность. И только вдалеке высился островок. К нему мы и направлялись.

Сели мы на удивление мягко – будто в пух упали.

– Растяпа! – крикнул Зевс. – Взлетай!

Швайгер лихорадочно дергал за ручки. Вертолет стал подпрыгивать – но, похоже, никак не мог оторваться от земли. А потом вообще стал заваливаться набок. В левое стекло плеснуло грязью. Все вцепились в спинки кресел. Швайгер тоже: рычаги он оставил в покое – видимо, поняв, что толку от них не будет.

Томас протянул руку и отодвинул прозрачную дверь около меня.

– Скорее! – сказал он.

Фу! В кабину ворвался сырой тяжелый запах. Под ногами раздавались странные звуки, похожие на стоны и почавкиванье. Наш вертолет медленно погружался в болотную жижу.

Промахнулся Швайгер! Вовсе не в пух мы сели, и не на каменный островок – он темнел в нескольких метрах справа от нас.

Я знала. Я ведь говорила. И Томас обещал! А теперь все как в кино – кто боится болота, тот туда и попадает!

Томас зачем-то снял пиджак и бросил его наружу, потом потянул меня за руку. Я закричала:

– Но куда? Куда?! Там же болото!

– У него особая подкладка, – сказал Томас. – Он не тонет.

А я вдруг вспомнила о законах кино:

– В этих болотах кто-нибудь водится?

Томас взглянул на меня – честное слово, как-то странно, – потом усмехнулся:

– Во всех болотах кто-нибудь водится.

– Я имею в виду, кто-нибудь крупнее лягушки.

– Нет, – сказал Томас.

– Точно? – спросила я, перешагивая через порожек.

Вместо ответа он сказал:

– Давай. Мы должны до него допрыгнуть, – он крепко сжал мою ладонь. – Потом на остров. Проще простого. Раз, два…

И я прыгнула. Так далеко я не прыгала даже на зачетах по физкультуре в школе. Правда, тогда я прыгала без Томаса.

Я ожидала, что начну проваливаться и запутываться в этом его дурацком пиджаке, который колыхался на поверхности, как лист кувшинки. Но, казалось, мы стоим на тонком и гибком листе железа.

– Переступи на рукав и оттуда прыгай, – велел Томас.

Рукава раскинулись, будто пиджак плыл. И один рукав показывал на остров.

– Одна? – спросила я.

– Двое на рукаве, как видишь, не поместятся.

Я осторожно попробовала ступить на этот рукав. Ничего, держит. Я продвинулась до пуговиц.

– Нет, – сказала я. – Я не допрыгну. Далеко.

Но деваться было некуда, и я прыгнула. И как раз в тот момент кто-то бухнулся на пиджак, и рукав, где я стояла, отозвался волной: оттолкнуться как надо не получилось, и я плюхнулась в жижу. Берег был перед носом. Я барахталась, но никак не могла до него добраться.

А потом что-то обвилось вокруг моих лодыжек. Может, это просто водоросли? Но вдруг перед моим лицом вынырнули две огромных змеиных головы и яростно защелкали зубами прямо перед носом. Их пасти были похожи на пасти динозавров из музея, куда нас водили на экскурсию в младших классах. Только те были ненастоящие. А эти собирались меня съесть.

В рот и в нос лилась противная вонючая вода, и я не могла даже крикнуть: «Томас, на помощь!» (или «Томас! Если меня тут съедят и утопят, я буду являться к тебе призраком и кричать в ухо целыми ночами: „Скотина!!! Ты наврал мне про лягушек!!!“»).