Инферно

— Андрей Викентьевич, я по адресу нашего ветерана. Да Замогильного. Так вот. Он мертв. Судя по всему, уже более суток. Мои действия?.. Да я понимаю, что собственная безопасность на меня еще и этого деда навесит, но что делать. Я тут полрайона переполошил, когда дом искал. Весь дом в моих пальцах… Как зачем переться? А ваша задача? Я же не знал, что он мертв.

Разыграв такую сценку для возможных слухачей «Феникса», Берестов, стоя на месте, внимательно осмотрел комнату и тело. Били ножом. Удар, приносящий мгновенную смерть, но выполнимый только для физически сильного человека. Вряд ли это дело рук малолеток. При этом, естественно, пришельцы что-то искали, так как пыль со всех поверхностей была вытерта тщательно, что не соответствовало облику соседней комнаты. Это действительно был Дед. Единственная ниточка, которая могла привести к «Фениксу» подобно нити Ариадны. Теперь такой возможности у Берестова не было. Надо было начинать все с начала. Опять кропотливое просеивание фактуры, рутина переписки и ощущение разочарования после каждой беседы с информаторами, не приносящей никаких значимых результатов. Берестов чувствовал, что буквально заболевает этой темой, грозящей превратиться в идефикс.

Дождавшись наряда милиции, направленного в адрес по просьбе Апраксина, Берестов предъявил свое служебное удостоверение. Ответив вежливым отказом на вежливую же просьбу дать показания дознавателю под протокол, в том смысле, что всегда готов, но только по указанию руководства, майор, виновато пожав плечами, вышел из дома, напоследок бросив взгляд на тело Деда.

Думать не хотелось, ругаться и спорить тоже. Непонятная опустошенность волной затопила сознание. Берестов был зол на себя и на весь белый свет. Создавалось впечатление, что он центр зла, и все, кто соприкасается с ним, внезапно погибают. Он добрался до Управления на автомате, не помня, как доехал.

Апраксин ждал в кабинете, разглядывая фотографию Замогильного, изъятую из экземпляра его личного дела, хранящегося в отделе кадров. Увидев мрачного Александра, он жестом предложил присесть. После недолгого молчания просто сказал:

— Не переживай. Не твоя вина. Видимо он сам прокололся. А может, по иным причинам убрали. Он же сам говорил, у них это просто.

— Поймите, Андрей Викентьевич. Как бы это не кощунственно звучало, но меня больше расстроило то, что потеряна нить к «Фениксу». Потянув за нее можно было весь узел распутать.

— Обычно говорят клубок…

— Это в книжках и кино. Меня кино уже не заводит. Меня этот чертов «Феникс» достал конкретно. Они мочат людей как мух. Причем тех, кто хоть как-то соприкоснулся со мной. Я уже на грани того, что бы в мистику поверить!

— Ты здесь не причем. Просто ты занимаешься этой темой вот и все. Был бы я, сидел бы сейчас и переживал также как ты. Они, судя по всему, чистят тех, кто имеет контакты с нами без определенной санкции своего руководства. Ведь кто-то, судя по видео, у них должен контактировать с нашими структурами, коль скоро они рассчитывали оставить себе возможность доступа к нашим базам данных. Кстати всеми аналитиками и иже с ним уже плотно занимается собственная безопасность. Всеми, кого хоть как-нибудь, имеется ввиду по возрасту, можно подозревать в связях с «Фениксом». Так что наплюй на мистику.

Посмотрев на расстроенного подчиненного, полковник Апраксин поднялся из-за своего рабочего стола, закрыл дверь на ключ и достал из стенного шкафа бутылку коньяку и два бокала. Налив янтарную жидкость, он подвинул один бокал Берестову, второй взял сам. Повертев головой, извлек из другого отделения шкафа шоколадку и просто сказал:

— Давай. Все проходяще.

Вторую выпили молча.

— Ну вот. Вроде как и Деда твоего помянули. Что бы там ни говори, а в свое время опером был сильнейшим. Войну прошел. Да я тебе говорил, легенда Управления в мои лейтенантские годы, — произнес Апраксин, убирая бокалы и бутылку в шкаф. А теперь давай о работе. Итак, что мы имеем?

— Нового — ничего. На данный момент Дед был единственной возможностью выйти на этот злосчастный «Феникс». Теперь нет и ее. Конечно и мы и милиция начнем отрабатывать его связи и контакты, пробивать установленных в этой связи людей. Возможно это что-то даст. Но вот время! Дед говорил, что со временем как раз напряг.

— Может на тебя выйдут те, иные, которые, со слов Деда имеют место быть? Возможно Дед предусмотрел страховочный вариант на случай невозможности лично связаться с тобой, или, чего уж там темнить, он же профессионал, на случай, как раз, своей гибели?

— Вряд ли. Или их уже вычислили и зачистили, или они так залегли, что днем с огнем не найдешь. К тому же они, возможно, не знают, по чьей вине прокол, может по моей… Нет, вряд ли кто появится. Во всяком случае, не сейчас и не в ближайшие дни.

— Черт с ним, со временем. Меня сейчас другое беспокоит. Смотри, как бы тебя самого не вычислили. Вдруг Дед рассказал перед смертью о своих контактах? Что, скорее всего, и произошло.

— Не пугайте, шеф, самому страшно.

— Ты вот что, ты же у нас еще в отпуске?

— Формально да.