Инферно

Катенька вновь ощутила себя несущейся с горы, и с ужасом поняла, что этим движением она не в состоянии управлять. Было приятно внимание взрослого человека, приятен разговор на равных, но именно поэтому сидящий перед нею мужчина показался более страшным и жестоким, чем все те люди, которые окружали ее все время нахождения в СИзо и в больнице. Даже санитары с их платонической похотью были привычнее и ближе. Этот странный посетитель смог влезть в душу, расшевелить ее всего несколькими фразами, добившись того, что не удавалось следователям и профессиональному психотерапевту лечебницы. Все бы ничего, но вопиющая несправедливость заключалась в том, что он уйдет, а санитары и все прочее останутся.

Из последних сил пытаясь вернуть душевное равновесие, привычно закуклиться и отстраниться от внешних раздражителей, девушка все более грубо говорила с посетителем. Она решила быстрее выпроводить незнакомца, насколько это в ее силах, так как была научена жизнью простой истине: чудес не бывает.

— Что нужно? — неприветливо буркнула она, огромными усилиями вернув, наконец, видимость былого равновесия.

— Честно, или по взрослому? — спокойно спросил мужчина, в который уже раз проигнорировав ее явно неприветливый тон, — кстати меня Владимир Святославович зовут.

— Мне все равно, — убеждая самое себя, быстро ответила девушка.

— Хорошо. Итак?..

— Ну… Давайте честно, раз уж обещались… — неуверенно произнесла Катенька.

— Тогда мне нужна твоя помощь.

— Ха!.. В чем? — сказала Катенька удивленно, обведя рукой палату. — Чем я могу вам помочь? Я в дурдоме, если вы заметили.

— Это, как раз, вопрос поправимый.

Владимир Святославович указал тростью на кровать, на которой Катенька с удивлением обнаружила папку тисненой кожи, которую, по всей видимости, мужчина мимоходом бросил туда, проходя к подоконнику.

— В этой папке документы, подтверждающие твою невиновность в покушении на убийство сотрудника, и приговор суда высшей инстанции, утверждающий этот факт. Там же необходимые документы, определяющие твою вменяемость и отменяющие, как не соответствующее действительности, заключение прежней судебно-медицинской экспертизы. Так что ты здесь ненадолго.

Сказанное было чудом. Тем самым чудом, которых, как убедила Катеньку жизнь, не бывает. Чудом настолько нереальным, что она отказывалась в него верить, ибо в случае, если это был лишь жестокий розыгрыш, она могла его не перенести. Подавив всплеск радости, грозившей затопить ее полностью, Катенька, приложив максимум усилий к тому, что бы ее голос не дрожал, сказала:

— Но, если я откажусь помочь, то документы так и останутся в папке? Ведь не бывает, что бы не было «но»?

— Нет, в любом случае они твои, — спокойно сказал Владимир Святославович.

Услышав ответ, она почувствовала не радость, не облегчение даже, напротив, именно сейчас ей стало действительно страшно. Она вдруг с удивлением поняла, что хочет жить как все нормальные люди, со своими радостями и горестями, победами и поражениями, что может и должна вернуться в эту жизнь полноправным участником. Сейчас даже детский дом казался ей раем по сравнению с кошмаром, вцепившимся в нее мертвой хваткой. Теперь между нею и этой жизнью был один шаг, расстояние до лежащей на кровати папки. Тем страшнее было сделать этот шаг. Слишком велики были ставки.

— На шею со слезами благодарности кидаться не обязательно? — язвительно буркнула девушка, из последних сил стараясь остаться на месте и не броситься к кровати, что бы посмотреть, что же там действительно в этой злополучной папке.

— А ты злая, Котенок.

Последняя плотина рухнула, эмоции, так долго ею подавляемые, рванулись вовне с неудержимой силой и Катенька, не в силах больше сдерживать их, закричала, соскочив с подоконника:

— Не называйте меня так. Так только мама и папа называли, а вы… Вы не имеете права такого… Пожалуйста!..

Задыхаясь от переполнявших эмоций, забыв даже о папке, она бросилась вон из палаты, неизвестно куда, лишь бы подальше от этого человека, вернувшего ей, казалось, всю боль этого мира.

С неожиданным для Катеньки проворством, Владимир Святославович вдруг схватил ее за руку и вернул назад. Она рванулась, но, поняв тщетность усилий, замерла, покорившись ощущению силы и уверенности, исходящему от этого странного человека. Обняв за плечи, он просто удерживал Катеньку на месте. Она и не рвалась вновь убегать, вдруг покорившись мягкому давлению этого странного визитера. Наконец Владимир Святославович аккуратно приподнял ее голову, слегка надавив пальцем на подбородок. К его удивлению она не плакала, как ему на минуту показалось. Видимо разучилась. Встретив ясный взгляд, наполненный беснующимися эмоциями, он с откровенной нежностью запустил пятерню в ее пышные волосы, вынуждая смотреть в глаза.