Инферно

— Вот уж, старый! — весело сказала Катенька, за веселостью маскируя возрастающее любопытство. — А что такое может быть?

— Ну все, — угадав ее состояние, укоризненно сказал Владимир Святославович, — нос вырос как у Буратино и полез во все близлежащие тайны.

— И ничего не как у Буратино! — нарочито обиженно произнесла Катенька, специально стараясь казаться младше.

— Губы не дуй, вертихвостка! Ишь, хитрит она, — как мог строго сказал Владимир Святославович, но, не выдержав собственного же тона, улыбнулся.

Катенька поняла, что добилась маленькой победы и, удобнее устроившись в кресле, попросила:

— Ну правда, Владимир Святославович, расскажите.

— Я и сам, пока, ничего не знаю толком. Ясно одно. Возможно имеет место быть группа лиц, обладающая соответствующими финансовыми и техническими возможностями, что бы изготовить аппаратуру, о которой мы говорили сейчас… — сказал Владимир Святославович Катеньке, и уже для себя, вполголоса пробормотал — Н-да-ас! Неужели параллель? Неужели «Феникс» действительно есть? Ай да Саша!..

— Какой такой Феникс? — вскинулась девушка, почувствовав неведомую ей тайну.

— Какой, какой… Никакой! — досадуя на оплошность, сердито произнес Владимир Святославович. Ему не хотелось посвящать Катеньку в их взрослые тайны, но, к сожалению, она была, как ни странно, одним из основных действующих лиц в этой истории. И он подозревал, что на этом ее участие не закончилось. Поэтому, увидев обиженный взгляд девчонки, он примирительно улыбнулся и сказал:

— «Феникс», это та тема, которой занимался известный тебе майор Берестов. За что и поплатился, не без твоего, кстати, участия. Как видишь, вопрос не только серьезный, но и опасный. Я не хочу подвергать тебя опасности вновь…

— Вы же знаете, если надо я всегда готова помочь… А… Этот Берестов, он живой? — Катенька решилась, наконец, задать вопрос, от которого сторонилась все это время сама, боясь прикосновения к едва ушедшей боли, и от которого ее старательно оберегали взрослые.

— Живой. Даже сможет продолжить службу. Его, девонька, в Москву перевели.

— А… — как бы между прочим, безадресно, произнесла девушка, — Понятно.

Владимир Святославович уловил замаскированные в ее словах незнакомые нотки, удивился своему открытию, но промолчал, решив для себя, что надо бы с Юлией поговорить на эту тему. «Шестнадцать девке уже, — мысленно упрекнул себя он, — возраст первой влюбленности. Мы, все такие важные и взрослые, зачастую забываем об этом, а, вспомнив, понимаем, что уже поздно проявлять участие».

— Катенька, — сказал Владимир Святославович, после ощутимой паузы, — ты сказала, что всегда готова помочь. Пойми, я не пытаюсь занять место твоего отца, поэтому отнесись к моим словам с учетом этого… Ты мне как дочь, вернее, по возрасту, скорее внучка, Это Юлька тебе вон в мамки годится по малолетству…

Катенька молча слушала говорящего мужчину, понимая каким-то чутьем, как ему тяжело даются эти слова.

— Ты знаешь, кто я, кто мы и чем занимаемся. Знаешь, как и зачем мы это делаем, — продолжал свою мысль Владимир Святославович, — Все, что возможно, мы от тебя не скрываем, ты многому научилась, поэтому имеешь реальное представление о том, что придется делать, решись ты помочь в действительности. Знаешь, что придется подвергать себя неудобствам и опасностям. Я не хочу, что бы ты вновь испытала разочарование, боль… Ты ведь действительно не чужая мне. Поэтому хорошо подумай, прежде чем принять решение. Я хочу, что бы ты пришла к нему осознанно, а не под влиянием сиюминутного порыва или временного эмоционального настроя… Потом не будет места и времени для эмоций, слез и соплей…

— Но ведь это надо делать? — серьезно спросила Катенька. — Не вы ли говорили тому парню, что в этой жизни самое мерзкое быть духовным иждивенцем, растениеподобной субстанцией? Что надо, отрицая гордыню, жить так, что бы был повод гордиться собой.

Владимир Святославович удивился памяти Катеньки. Он вспомнил тот разговор, состоявшийся два месяца назад с одним из его подопечных. Тогда девушка просто случайно заглянула в комнату и, увидев, что он не один, молча вышла, плотно прикрыв дверь. У нее была лишь пара секунд, в течение которых она успела услышать и запомнить сказанную им фразу.

— Давай не сегодня, — сказал он наконец, пытаясь оттянуть время, необходимое на принятие решения. — Куда торопиться. Надо все обдумать, в том числе и степень твоего предполагаемого участия. Нужно ли оно вообще сейчас или нет. У тебя один большой недостаток: ты не знаешь и десяти процентов из того, что должна была бы знать на данном этапе, иди все своим чередом. Но при этом, один огромнейший плюс: ты прекрасно представляешь последствия ошибки в этом деле, на себе испытала, прочувствовала, к тому же знаешь, о чем и о ком речь идет.

— Да, Владимир Святославович. Я все это примерно представляю. Поэтому понимаю, что все не просто.

— Тогда я должен сказать тебе одну вещь, что бы ты учитывала и ее, когда будешь принимать решение.

— Какую? — не скрывая удивления, спросила Катенька.