Информация

Когда после неоднократных угроз грязно-белых собачек все-таки заставили перепрыгнуть через обручи в руках дрессировщика, Ричард заметил профессора Стенвика Миллза. Он стоял рядом с деревянными ящиками и баулами, в которых исполнители хранили свои магические жезлы, усыпанные блестками плащи и отсыревшие костюмы. Он разговаривал с Гвином Барри. Гвин отвечал ему, благосклонно склонив голову набок, то хмурясь, то кивая, как если бы он соглашался на какое-то интересное предложение (а его при этом снимали для телевидения). По арене, закончив номер с собачками, расхаживал «матадор» с поднятыми руками и притягательно выпуклыми ягодицами, требуя восторженных похвал публики.

Затем послышался все нараставший рев — почти вопль, — и в свете прожекторов на арену вразвалку вышел мелкий зловонный слон. Был это карлик или больной слоненок, успевший к годовалому возрасту превратиться в развалину? Слон, спотыкаясь, блуждал по арене. Его старательные перемещения должны были согласовываться с отчаянной решимостью пегого пони, скакавшего по кругу с какой-то болезненной однообразностью. Пони, очевидно, был готов так скакать до самого конца, а слон тем временем беспомощно и тяжело переваливался рядом, изо всех сил стараясь понравиться публике. Из глаз у него сочилась черная слизь, на нездоровой влажной шкуре росли пучки волос, вроде тех, что растут вокруг заживающей раны, ломкие и рыжеватые. Если бы этого слона одели в комбинезон, он мог бы сойти за лондонского строителя: добродушного, слегка себе на уме, с пивным брюшком и костистым копчиком, выпирающим на тощем заду.

Ричард увидел, что у него появился шанс.

— Профессор Миллз? — спросил он и многословно представился. — Позвольте узнать, получили ли вы экземпляр нашей рецензии на переиздание вашей книги «Юриспруденция»? Я захватил с собой экземпляр на случай, если встречу вас здесь. Интересная рецензия и к тому же весьма благосклонная.

— О, благодарю, — ответил Миллз. — Я обязательно посмотрю.

По мнению Ричарда, рецензии определенно были хорошей идеей. Американцы не могли знать — они не могли себе даже представить, насколько маленьким на самом деле был «Маленький журнал».

— Меня в особенности заинтересовали ваши мысли о реформе системы наказаний, — сказал Ричард. — Мне нравится ваш, если можно так выразиться, гуманно-утилитарный подход. В сфере, где царит такая неразбериха. Как вы пишете, вопрос заключается в том, действенны существующие меры или нет.

Они продолжили беседу, точнее, говорил в основном Ричард. У Миллза был встревоженный и болезненно-озабоченный вид. Ричард мельком взглянул на прыгавших по арене животных — это были разномастные низкорослые дворняжки. Он был поражен ростом Миллза: для американца ирландского происхождения Миллз был поразительно высоким. Может быть, эта болезненная дрожь была следствием высокого роста: человек всю жизнь таскал на себе свой долговязый остов? На шее у Миллза была легкая шина, похожая на ошейник.

— Просто трудно представить, насколько мы в Англии консервативны. Чуть что — сразу меры устрашения. Изоляция от общества. Разговоров много, но желания что-либо изменить ни у кого нет. Даже самые либерально настроенные представители нашей общественности говорят одно, а… — Ричард как будто колебался, стараясь учесть все требования этикета, равенства или чтобы попросту подыскать подходящий пример. — Взять хотя бы Гвина Барри. Либерал до мозга костей во всех своих публичных заявлениях. Но в глубине души…

— Вы меня удивляете. В своих сочинениях он выглядит безупречно либеральным в подобных вопросах.

— Гвин? О, вы не имеете ни малейшего представления о том, что он говорит в частных беседах. На самом деле он сторонник возврата публичных форм наказания.

Миллз выпрямился, как статуя на постаменте. Ричард в который раз дал себе слово быть осмотрительней.

— А со зрителей взимать плату. Проводить показательные наказания. И к тому же с элементом возмездия. Привязывать к позорному столбу. Публично пороть. Обмазывать дегтем и обваливать в перьях. Сажать на кол и сдирать кожу. Видите ли, он считает, что толпе это не повредит. Побить камнями и даже линчевать…

Тут Ричарда прервали, но не профессор, а очередная попытка книготоргового сообщества освежить выдохшееся терпение публики: по арене беспокойно трусила пара карликовых верблюдов, а может, лам со свалявшейся шерстью. Животные проявляли так мало рвения, что их то и дело приходилось подбадривать хлыстом. Это было скромное приспособление — черный шнур на черной рукоятке. Ничего похожего на оглушительно хлопающие хлысты, какие представлял себе Ричард.