Инициация

Погода испортилась, рассвет пробивался сквозь серое подбрюшье дождевых облаков, заливая их багрянцем. В воздухе пахло креозотом и горелой смолой. Дон, в чем был, добрел до бистро на углу, выпил горького кофе, пососал ломтик грейпфрута, отдававшего еще большей горечью, раздумывая о том, что надо бы поставить в известность консульство. Его останавливало только одно: все это было в общем-то в духе Мишель. В прошлом она уже выкидывала похожие коленца, хотя и не такие странные, оправдываясь тем, что пропустила по пивку со старым приятелем или ее занесло бог знает куда, а что-то объяснить или хотя бы поставить в известность бедного паникера Дона ей было недосуг. Под влиянием минуты она становилась порывистой, как ветер, и такой же равнодушной к чувствам Дона.

Вот он и торчал в кафе, посасывая свой грейпфрут, и смотрел на дождь, терзаемый одновременно мрачной обидой от того, что им пренебрегли ради какого-то Бьорна, и страхом, что случилось ужасное – авария, стычка с солдатами или полицией, и, может, Мишель лежит сейчас в полубессознательном состоянии на убогой больничной койке или сидит под замком в какой-нибудь деревенской тюрьме, отчаянно ожидая спасения. Он то кипел от злости, то начинал паниковать. Голубь, с важным видом проходя мимо, нагадил ему на ботинок.

В конце концов Дон расплатился, остановил такси и направился в университет, решив лично заняться расследованием. Возможно, равнодушные секретарши и огрызающиеся интерны смягчатся, столкнувшись лицом к лицу с обезумевшим, заросшим щетиной мужем с красными глазами.

Все вышло не так, как он ожидал. Восемь часов он обреченно бродил по лабиринтам коридоров и офисов над и под основными университетскими корпусами, пока не попал в подвальную каморку младшего помощника ассистента менеджера среднего звена, управлявшего каким-то безымянным бюрократическим щупальцем.

Его закуток был тускло освещен и нагрет, как котельная, что, учитывая местоположение, наводило на мысль, что где-то рядом должен быть бойлер. Бледнолицый чиновник указал на место у стола, почти полностью заваленного стопками папок и разрозненных листов. Разбитый и опустошенный, Дон опустился на стул и стал ждать, чувствуя, что начинает сходить с ума от раздражения и нешуточного страха за Мишель, подогреваемого воображением. В прострации он принялся жевать кончик галстука, смущенно выпустив его, когда из-за горы папок вынырнул пожилой, аскетичного вида джентльмен в темном костюме. Молчаливый, изящный и бледный, как глубоководная рыба, он сел по другую сторону стола.

Крошечные очки, которые он носил, придавали ему довольно странный вид. То и дело поправляя их, он пролистал несколько бумаг, лежавших поверх главной стопки. Минуту спустя он уставился на Дона холодным стеклянным взглядом птицы, изучающей червя, и произнес на приличном английском:

– Меня зовут сеньор Эстебан Монтойя. Я руковожу службой безопасности кампуса. Вам потребуется моя помощь.

Дон отметил слово «руковожу» и манеру, явно привычную превращать вопрос в утверждение, и этот тесный гроб показался ему еще теснее.

– Так, я Дон Мельник, и моя…

Сеньор Монтойя погрозил пальцем:

– Нет-нет. Давайте без этого. Я про вас знаю, сеньор. И про эту вашу жену я тоже знаю. Вы уже несколько часов надоедаете персоналу. Задаете вопросы. Теперь я буду задавать вопросы. Начните сначала, por favor [1].

Он не повысил голос, а лишь подпустил в него еще больше льда.

– Мм, ладно. Моя жена пропала.

– Ваша жена не пропадала, сеньор.

– Ее нет уже… – Дон сосчитал часы на пальцах – он так устал, что уже не доверял своим подсчетам в уме. – Больше тридцати часов.

– Понятно, – но, судя по холодному стеклянному взгляду сеньора Монтойи, понятно ему не было.

– Ни одного звонка. Это и тревожит меня больше всего.

– Потому что она отправилась по магазинам или осматривает достопримечательности нашего прекрасного города, а вам ничего не сказала. Может быть, вы пропустили ее звонок, когда вас не было в отеле.

– Пока меня нет, звонки перенаправляются на ресепшен. Я узнавал час или два назад. Ничего.

– Понятно.

– Да?…

– Честно говоря, сеньор, я думаю, вы зря волнуетесь.

– Ну не знаю, как это делается у вас, но там, откуда я родом…

– Сан-Франциско, США.

– Точно. Так вот в США, если жена уходит утром и не возвращается через тридцать часов, мы обращаемся в соответствующие инстанции. Это значит, что с ней могло что-то случиться.

Дон покраснел, его распирало от злости. Невозмутимость чиновника, его снисходительная манера заставили его почти поверить, что Мишель попала в беду (Боже упаси!). Ему не хотелось даже думать о том, с какой невыносимой надменностью Монтойя отнесется к появлению Мишель, когда она припорхнет обратно, беспечная, как птичка.

– Ага. Так вот как поступают в США. А такое уже с ней случалось?

Дон замялся:

– Э-э, ну не такое.

– То есть случалось.

– Но тридцать часов! И не позвонила! И никто тут даже не слышал о профессоре Тренте! Как это возможно?

– Ваша жена антрополог. Весьма уважаемый. А чем вы занимаетесь, сеньор?