Инициация

– Да, это ты. Я Рамирес. Иди за мной.

Дону не представилось возможности обдумать неожиданный поворот событий, поскольку Рамирес развернулся и принялся карабкаться вверх со скоростью и ловкостью горного козла, в районе пятого этажа бросив через плечо:

– Цепляйся за стену, беленький хлебушек. Кое-где перила держатся на честном слове. Вниз лететь далеко.

Истекающему потом, галлюцинирующему от усталости Дону не хватило дыхания, чтобы ответить. За стену он тем не менее ухватился, и притом охотно. Прошло шестнадцать месяцев со времени его последней спелеоэкспедиции, и его физическая форма докатилась до той стадии, когда живот уже начинал нависать над ремнем. Мишель ничего не говорила по этому поводу, хотя, как подозревал Дон, вряд ли ей это нравилось.

Поднявшись на седьмой этаж и проследовав за Рамиресом сквозь почти полный мрак, он вошел в обшарпанную комнату. Обои лоскутами свисали со стен; с потолков, изукрашенных пятнами сырости, свешивались провода, на которых болтались лампочки. Под единственным окном, напоминающим окно тюремной камеры, громыхал и дребезжал радиатор. В углу стояла плита и древний холодильник, покрытый плесенью. Меблировка исчерпывалась диваном из искусственной кожи, потихоньку теряющим набивку, и двумя деревянными стульями. Штабеля коробок с газетами, покрытые слоем белой пыли, достигали в высоту половины человеческого роста. Грубый деревянный пол был испещрен зарубками, царапинами и пятнами. На груде одеял возлежала голая женщина. Ее светлые волосы казались практически белыми. Она храпела. На ее бедре балансировал таракан, остановившийся почистить усики. На стене над ней висело изображение обнаженной ацтекской принцессы и ягуара, закутанного в бархат. Тень рока червем наползала на лиловый горизонт, бросая темные блики на непокрытые плечи принцессы.

На одном из стульев сидел крепко сбитый мужчина в серапе [9]. Густые, всклокоченные иссиня-черные волосы доходили ему до пояса. Он склонился над длинным, примитивно обработанным ножом, затачивая его с помощью точильного камня. Он мельком глянул на Дона и вернулся к своему занятию.

– Киндер, это наш заблудший гринго. Гринго, это Киндер. Выпить хочешь, amigo?

Рамирес не стал ждать ответа. Он задвинул дверной засов и заглянул в глазок, как будто надеясь разглядеть что-либо в кромешной темноте, царившей снаружи.

– Чисто. Иногда pendejos [10] увязываются за нами. В таких случаях я достаю вот это.

Из сумки, зажатой между двумя коробками, бледнолицый Рамирес вытянул клюшку для гольфа, помахал ей в воздухе и засунул обратно.

– Ладно. Пора выпить.

Он перешагнул через храпящую женщину и достал с полки бутылку текилы. Прищурился, плеснул некоторое количество жидкости в грязный стакан и передал его Дону. Дон сделал глоток, вопреки доводам рассудка. В чужой монастырь, и все такое. Рамирес отхлебнул прямо из бутылки, вытер рот рукавом и рыгнул.

– Йо, Бенни, хочешь глоточек?

– Неа, – Киндер сплюнул на камень и снова принялся точить нож. Этого человека легко можно было представить сидящим на корточках возле костра посреди прерий. Мускулистые плечи ходили ходуном под тканью серапе.

Дон не мог понять, действительно ли на дне бутылки с текилой лежит окаменелый червяк, или это лишь игра света.

– Сеньор Монтойя сказал, что вы, господа, можете помочь мне решить мою проблему. Он сказал, вы полицейские.

– На пенсии, – уточнил Рамирес. Он не был похож на человека пенсионного возраста. – Монтойя прислал тебя сюда. Это было глупо. Мы бы сами к тебе приехали. Но без разницы, hombre [11], без разницы. Так что за проблема, м?

– Он не говорил вам?

– Нет, amigo. Монтойя сказал только, что некий pendejo

[12]-гринго гонит волну у него в офисе, и что нам придется что-то с этим сделать. Ну надо, так сделаем. Деньги у тебя есть? Американские доллары. Песо не принимаем.

– Э-э… Погодите, он послал меня к вам, потому что в полиции из меня вытянули бы взятку.

– Именно так эти свиньи и поступают. Никогда не доверяй свиньям, мой друг.

– Но… Вы хотите денег. И вы – полицейский.

– Само собой, мы хотим денег. Так устроен мир. Смажь колеса, и телега покатится, amigo. Я не свинья, я бросил все это давным-давно. Поверь мне, я знаю, как у них работают мозги. С нами тебе не в пример лучше. Ты теперь как у Христа за пазухой. Так ведь, Бенни-бой?

Киндер сплюнул и заскользил лезвием по камню.

– Короче, мужик. Сколько у тебя с собой?

Дон заколебался, и Рамирес закатил глаза и пощелкал пальцами:

– Давай-давай, не тяни. Сколько?

– Э-э-э… Тридцать пять американских. Пара сотен песо.

– Чего-чего? Тридцать пять американских?

– Тридцать пять американских.

– Гони его, – на этот раз Киндер даже не потрудился поднять глаза.

– Какого черта ты тут делаешь? – сказал Рамирес. Он отобрал у Дона стакан.

– Меня прислал Монтойя.

– Ну, ёкарный бабай. Прислал, да. А зачем?