Инкарнация (СИ)

Улыбка сошла с ее лица, а внутри зародилось страстное желание сопротивляться, не поддаваться влиянию Фроста, каким бы оно ни было.

— Лимонный. Решено. Можете быть свободны, — бросил он кондитеру, и тот мгновенно поклонился, заторопившись к выходу.

— Вишня, — выпалила Адель, бросив на стол ложечку. — Королева желает вишню.

Лицо Фроста стало совсем кислым, как тот самый лимон. Да что он так упирается?

Кондитер замер на пороге, но перевес явно был не на стороне Адель.

Пока.

— Вон, — прорычал Фрост, и кондитера и след простыл.

Канцлер навис над столиком, заставленном тарелками с тортом, уперевшись ладонями в столешницу.

— Значит, королева желает вишню? — тихо и нарочито медленно проговорил он. Воздух между ними будто нагрелся. Возможно сейчас она могла бы что-то предпринять. Сдаться? Показать покорность и привести в действие свой план? Повиснуть на шее Фроста, обхватить губами его губы и согласиться на все…

Адель потупила взгляд, собираясь с мыслями.

— Разве я не могу просто выбрать торт? — наконец проговорила она.

Фрост тяжело дышал, будто сдерживал ярость. Но вот она прорвалась наружу…

Он стукнул кулаком по столешнице, заставив тарелки подпрыгнуть. Адель не шелохнулась.

— Не смей так себя вести со мной, особенно при других. Не смей перечить мне, Адель. — Фрост чуть ли не рычал.

Соблазнить его будет непросто… и надо ли? Возможно ли укротить этого… зверя!

Адель резко отодвинула стул и встала.

— Вы пугаете меня, Фрост! — сказала она, обхватив себя руками. — Мне казалось, мы заодно.

Он направился к ней, заставив ее попятиться к стене, буквально отрезая возможность сбежать.

Метка на ее руке вдруг неистово заколола иголками, простреливая запястье.

Адель прижала руку к себе, не желая делиться этим с Фростом. Она должна оставить хоть что-то себе. Такая боль и жжение охватили ладонь, поднимаясь выше, что на ресницах проступили слезы.

— Адель, ты что… плачешь?

Фрост отступил на шаг и провел рукой по волосам.

Или все же не каменный?

Адель закусила губу, стараясь стерпеть боль и не разрыдаться перед Фростом.

— Ладно, я немного погорячился.

Не любит рыдающих девиц? Хм, интересно. Это нужно запомнить.

Адель выпустила на волю всхлип, и на лице Фроста застыло странное недоумение.

— Ну а что, — всхлипнула она. — Я же живая, Фрост! А вы… — снова волна боли, снова всхлип, — а вы только и делаете, что рычите на меня. — Она отвернулась к стене, пряча лицо в волосах. Да уж, королева сейчас из нее никудышная, но может удастся немного заморочить голову Канцлеру? Возможно ли заставить его поверить, что она немного… влюбилась в него?

— Ну так вишня? — тихо всхлипнула она, вновь повернувшись.

Фрост тяжело вздохнул, замерев у дверей.

— Хорошо, Адель, пусть будет так. Но чтобы больше такого не повторялось, — проговорил он, вновь обретая спокойствие.

Адель улыбнулась сквозь слезы.

— Спасибо… Фрост. Мелочь, но мне очень приятно.

А также маленькая победа.

Весь следующий день она провела в хлопотах, стараясь не выходить далеко за пределы своих «владений». Теперь она знала, где начиналась территория Элейны и старалась туда пока не заходить. Она решит вопрос с принцессами после коронации, пока следовало сосредоточиться на этом. Элейна и так точила на нее зуб.

Думая о своем гербе, Адель вспомнила о юрком зверьке, который не так давно крутился у нее под ногами. Куница. Да, она определенно выбрала свой символ, понравится он кому-то или нет, ее сейчас это не заботило. Но все распоряжения были отданы, почти весь дворец замер в ожидании коронации, и лишь иногда приходили тревожные слухи о готовящемся нападении принцессы Данаи.

С Клариссой ей удалось пересечься лишь раз, но принцесса была так увлечена игрой в куклы — самые настоящие куклы со стеклянными глазками, для которых были отведены целые апартаменты, и Адель тоже решила повременить. Казалось, что Кларисс живет в каком-то своем мире, и не всегда знает дорогу оттуда.

За эти пару дней Адель несколько раз встречалась и с Фростом, но он весь ушел в дела, и она лишь украдкой поглядывала на него, а он иногда ловил на себе эти взгляды и отвечал ей вежливым кивком головы.

Грааль молчал, и даже больше не светился, чему Адель отчасти радовалась. Если она чего-то и боялась, так это идущей от него странной ауры. Если раньше Адель мечтала о магии, то теперь… она просто не знала, что ждать, и это пугало. Метка на руке тоже больше не беспокоила ее, и Адель могла сосредоточиться на обольщении Канцлера. Лучше успеть со всем до коронации, пока она не передумала.

Она написала ему записку с просьбой прийти в ее покои, в записке просила прощение за свое поведение, и умоляла дать ей пару советов о том, как вести себя на балу. Выглянув за дверь, где обычно дежурила приставленная к ней Гортензия, она вдруг увидела парня, похожего на ту как две капли воды. Длинная черная челка, словно крыло ворона, падала ему на лоб.

— Э… Георг, я так полагаю?

Парень молчаливо кивнул.

— Не могли бы передать это Канцлеру? Очень, очень прошу.

Георг сверкнул черными глазами и забрал записку, скрываясь за поворотом. Интересно, а где эта Гортензия… а что, если…