Инкуб с трамвайной остановки

Выскочила из машины, осмотрела висящее на проводах зеркало, перешла к передней фаре… ну как фаре – тому, что от нее осталось. Счастливой победительницей прищурилась вдаль. Ко мне бодрым шагом направлялся главный организатор этого беспредела. Неужели Диминик ждал моего появления в такое раннее время? Конечно же ждал, сволочь прекрасномордая, он ведь эту ставку делал наверняка. Я выступила вперед, прикрывая фару, вытерла испарину со лба и тоже улыбнулась, не желая с ним здороваться первой. Но инкуб тоже не собирался начинать с «доброго утра»:

– Хорошая девочка. Продолжишь быть такой же послушной – я могу и очароваться. Шучу, конечно, тобой очароваться может только самый непритязательный полукровка. Да и то пока рот не откроешь. Благодарю за помощь, Наташа. И до следующих встреч…

Он осекся, разглядев размеры ущерба. Нервно сглотнул, потом бездумно простонал:

– …иметь меня неловко…

Я отреагировала хмуро:

– Надеюсь, что твое проклятие сбудется с какой-нибудь троллихой. Но я свою часть выполнила – машина здесь, она на ходу, про остальное ты ничего не говорил. Надеюсь, на этом все?

– Ладно, согласен, надо было четче формулировать задачу, – нехотя признал инкуб. – На этом все. До следующей недели.

– Что?!

– Ничего. Выкидывай спящую подругу – она мне в попутчицы не нужна. Или я сам ее выкину.

– Не надо, – испугалась я и побежала тормошить Маринку.

Он оставил нас посреди луга и укатил уже через минуту. А подвеска у тачки и правда отличная – теперь-то я в этом как эксперт разбираюсь! Я позволила Марине спать на траве, да и сама прилегла рядом – ранним утром солнышко еще не сильно припекало, было идеально валяться прямо здесь под мерное сопение пострадавшей. Которая как раз благополучно излечивалась от своего недуга. Радужная кучка в стороне меня не смущала – даже как-то наоборот: дерьмо единорога добавляла атмосфере абсолютной приключенческой романтики.

* * *

Я немного подремала, а после встала, чтобы размять ноги. Осторожно подошла к рогатой лошадке.

– Тихо, тихо, милашка, ти-ихо, – успокаивающе напевала ей в длинное ухо, растягивая гласные: – Пусть ме-естные в сказки не верят, а мне мо-ожно. Я только желание загада-аю. Понимаешь ли, животи-инка, мне теперь без удачи не выжить, потому не бо-ойся меня…

Я подкралась и вцепилась в голубоватый нарост. Единорог дернулся, но не вырвался, а испуганно замер. Пришлось поспешить с формулировкой, но почему-то собственные желания отступили на второй план, предоставив место более насущным эмоциям, всего лишь недавно пережитым:

– Пусть этому гаду пусто будет! А, нет, надо точнее загадывать. Короче, «гад» – это Диминик Эйм, инкуб, резидент Вахарны! Блин, только бы какому-нибудь его тезке не прилетело. Он недавно тут был, ты видел? Не шлепни случайно проклятием в невиновного! А «пусто» – это… нет, не смерть, – я не позволяла себе надолго задуматься и рассуждала вслух: – Очень трудно желать смерти любому живому существу… А он еще и реально симпатичный – любую с первого взгляда способен в себя влюбить. Так пусть сам влюбится! О, точно! Пусть влюбится в такую, кто его больше всех ненавидит! Вот тогда и прочувствует на своей шкуре, каково это – быть жертвой гормонов!

Я отпустила рог, и лошадка сразу отпрянула от меня, недовольно фырча. Наверное, не понравилось мое желание. Ну, как уж получилось.

Когда Марина проснулась – она выглядела намного здоровее, чем прежде. И энергии у нее заметно прибавилось. Девушка вскочила на ноги и завопила:

– Я прямо на земле спала?! Наташ, как это допустила?

Я отмахнулась, облегченно ей улыбаясь:

– Придумала тоже повод ругаться. После того, что мы с тобой устроили, тебя беспокоит грязь на джинсах?

– Март на дворе! – закричала она. – Я ведь простыну! А почему так жарко?

Она пока не сообразила, где находится, потому я широким жестом представила ей новые декорации:

– Поздравляю, сегодня у тебя самая впечатляющая суббота в жизни! Отгадай, где ты находишься? Да-да, прямо в Вахарне! Я сейчас тебе такое покажу, глаза береги от красоты. Нам туда – видишь город?

Но Марина с ошалелым видом осматривалась и качала головой:

– Нет, я вижу парк… Наташ, ты в Вахарне? Тогда почему я вижу и тебя?

– Потому что ты тоже здесь, – оторопела и я. – Ты ведь не шутишь надо мной? Правда, не видишь города?

– Наташа, стой! – закричала она и затем проблеяла: – Ты только что прошла дерево насквозь…

Вид ее подсказывал, что не врет. Видимо, можно вывезти девушку из Москвы, но Москву из девушки удалить не так-то просто. Она, даже будучи здесь, осталась там. Я вздохнула. Экскурсия по достопримечательностям отменяется. Придется просто вести ее к другим воротам вслепую.

Я потащила ее за руку к зарослям, но Марина продолжала вопить, хотя скорее заинтересованно, чем яростно:

– Мы только что прошли сквозь ограду! Ехарный бабай, Наташ! Еще немного – и прямо по проезжей части рванем! Почему я не ощущаю препятствий?!

– Потому что ты не там, Марин. Слушай, может, зажмуришься? Я не знаю, слышны ли твои крики в Москве. Но, похоже, другие люди тебя не видят…