Инквизитор

– Ты чего там вякнул, сучара?! Убьёшь нас, говоришь?! – вдруг вышел один из небогатых жителей Ёльма с большим, гниющим чёрным пятном на щеке. Сам походил на ветерана войны, не иначе, – Думаешь, испугал нас пистолетом?! У нас и свои есть! – достал свой и прицелился в инквизитора, но не зарядил.

– Йоффа, будь ты проклят, сними заклятие! – посмотрел на него одичавшими глазами, – если я их убью, то они все будут на твоей совести!

– Всех не убьёшь, – отвечал вдохновлённый остальными житель – тот самый, что до этого попятился назад, – сил не хватит.

Реммет зашипел, будто злой кот.

– С радостью проверю…

– Стойте! Стойте! Прекратите немедленно! Именем герцога Тирийского я приказываю вам всем держать себя в руках и опустить оружие! – вдруг послышался чей-то нежный, почти женственный голосок. То был бургомистр Калавий собственной персоной. По правую и левую стороны от него следовали те самые наёмники с заряженными мушкетами. И что самое главное, нацелились они на одного только Реммета, фактически попавшего в западню. Сразу стало видно, как у бургомистра были расставлены приоритеты: отдавать мага без боя они точно не собирались.

Воспользовавшись возникшей заминкой, воткнул палаш в землю и вытащил второй пистолет, тут же зарядив его и прицелившись во второго ландскнехта. Кроме заряженных, у него было ещё два дополнительных всегда готовых к стрельбе пистолета. Разумеется, если начнётся заварушка, всех Реммет навряд ли успеет убить, поэтому шансы у инквизитора были невелики. Но если начнётся заварушка, он был уверен, мол, что-нибудь да придумает: не впервой ему попадать в подобную передрягу, хоть сам без наставника работает только с недавних пор. Да и обучали инквизиторов в ордене так, чтобы могли успешно биться с множеством врагов сразу, а психологическая обработка позволяла любому из них не страшиться толпы напротив себя. Реммет также не боялся. Наоборот, был полностью готов к бою, рассчитывая, кого убьёт первым, кого вторым, а кого оставит на закуску. А там, авось, все остальные разбегутся, как это обычно и бывает. Но если суждено погибнуть, то труп его достанется жителям Ёльма и Йоффе по самой дорогой цене.

Инквизитор сразу понял, кто стоит перед ним.

– А твои ландскнехты вообще в курсе, что лгать – это грех?

– Ради всего святого, – отвечал Калавий, – простите, что я не вышел сразу. Просто вышла небольшая заминочка…

– Да, я слышал… – перебил бургомистра Реммет, – решили поохотиться на дичь. И как раз в то время, когда живности в лесу почти нет, – ухмыльнулся, – как всё прошло? Много зайцев подстрелили? Или в этот раз целого оленя? Впрочем, судя по всему, за последнего вы держали меня. Не стыдно пытаться так нагло обмануть представителя церкви и Ордена Пресвященной инквизиции?

Бургомистр чуть не подскочил, будто ошпаренный.

– Ни в коем случае, господин инквизитор…

– Надеялись, что я уйду, поэтому решили не показываться на глаза, а скрылись за шторкой, наблюдая за всем украдкой? – снова перебил Калавия Реммет, – вам бы, трусливым собакам, всем дружно на дыбу1 лечь…

– Да послушайте же вы, прошу вас! – умолял бургомистр, – если бы вы знали, что творилось здесь, я клянусь вам, не посмеете быть таким категоричным в своих суждениях! – ткнул пальцем на мага, потом продолжал весь взволнованный трясущимся голоском, – Йоффа Гундланг появился здесь за полгода до поветрия. Я клянусь вам, господин инквизитор, что требовал, дабы тот ушёл и больше никогда не появлялся в нашем городе. Но Йоффа остался, поселившись в лесу за городом. Дважды я отправлял моих людей, чтобы те выгнали его оттуда, но он приходил снова. Никого не обманывал, не насылал заклятий и чар, даже младенцев не ел, как говорят про колдунов. Он денег-то не брал, жилья для себя не требовал. То есть не сделал ничего плохого за всё время пребывания здесь. Я ни разу не слышал, чтобы кто-то на него жаловался или требовал выгнать силой, никто не обвинил в шарлатанстве, да и сам маг всегда был вежлив и учтив. Никогда не грубил, не хамил, не смотрел на всех высокомерно. Многих колдунов, знаете ли, я повидал на своём веку, но этот был особенный, поэтому по отношению к нему смягчился. Я каюсь, что разрешил ему остаться жить в лесу. Он же за работу просил всего две миски похлёбки, да пару-другую ломтей хлеба, и больше ничего. Разве он может быть колдуном, желающим лишь наживы и безумия смерти?

Да и вообще, будь он колдун, что мне-то делать с этим?! Откажи я таковому – самому истинному и настоящему, тот бы меня давно убил или наслал на Ёльм магическое поветрие! Что вы предлагаете делать в таких случаях? Писать инквизиции, чтобы прислали своего человека? Да пока вашего брата ждать, колдун уже успеет нас всех десять раз убить. А предложишь ему кров, чтобы усыпить внимание до вашего прибытия, так уже вы будете недовольны – скажете, что мы ему помогали. А в случае с Йоффой, клянусь, я не мог поступить иначе.