Инквизиция и инквизиторы во Франции

Нет, не обязательно, хотя главным образом именно эти два монашеских ордена взращивали будущих инквизиторов. Однако были среди инквизиторов и выходцы из других монашеских орденов — к примеру, бенедиктинцы, цистерцианцы, кармелиты, а позже — иезуиты и другие.

Так как инквизитор назначался самим папой римским (иногда по чьему-либо ходатайству), нетрудно догадаться, что в этом деле огромную роль играл человеческий фактор, личные симпатии и антипатии. Поэтому среди инквизиторов мы видим не только представителей монашеских орденов, но и приходских священников, епископов, попросивших оставить их в должности инквизитора по получении кафедры, и даже людей, вовсе не имевших духовного сана. То есть, по сути, при нужном стечении обстоятельств инквизитором мог стать, в общем-то, кто угодно, если, конечно, этот кто-то не был женщиной.

Можно расширить этот ряд еще больше, припомнив несколько примечательных персоналий, и сказать, что инквизитором мог стать, например, бывший еретик, бывший рыцарь, простой проповедник, а то и авантюрист. Надо иметь в виду и то, что сильные монархи могли диктовать понтификам свои условия и продвигать необходимых им кандидатов. Словом, инквизиторские полномочия доставались людям самого разного социального положения и с самым разным жизненным багажом.

Была ли должность инквизитора пожизненной? Ответ: нет. Место инквизитора запросто можно было потерять — например, со сменой понтифика. Так как многие папы занимали Святой престол уже в преклонном возрасте, то их правление, как правило, длилось недолго, а поведение следующего папы предсказать заранее было трудно. Нередко новый понтифик, обретая власть над церковью, окружал себя доверенными людьми. Как правило, начало каждого правления в Ватикане ознаменовывалось рукоположением новых кардиналов, а там уж доходили руки и до инквизиторов.

Можно сказать, служители Святого Официума полностью зависели от воли папы. Иногда эта самая воля препятствовала их деятельности напрямую. Иллюстрацией к тому послужит смещение с должности и приговор к пожизненному тюремному заключению, постигшие инквизитора Луары Робера ле Бугра в 1239 году.

Прозвище Бугр — «болгарин» он получил в свою бытность еретиком потому, что катаризм, который прежде исповедовал Робер ле Бугр, имел много общего с болгарским учением богомилов. Причем Робер ле Бугр был не просто катаром, но и катарским «совершенным», что и привело его в застенки инквизиции. Там он вдруг — история умалчивает, как именно это произошло, — раскаялся и предпочел вернуться в лоно церкви, а затем, в знак своей искренности, примкнул к доминиканскому ордену. Папа Григорий IX, по-видимому, был удовлетворен его перевоспитанием и — в качестве то ли проверки, то ли поощрения — назначил его в 1233 году инквизитором Луары.

Робер ле Бугр приступил к работе с болезненным рвением. Будучи выходцем из еретической коммуны, он, надо думать, прекрасно понимал, как разоблачать еретиков, и за один только первый год в новой должности умудрился разыскать и передать светским судам для казни 50 человек в Ла-Шарите-сюр-Луар. Вскоре его усердие привело к конфликту с архиепископами Реймса и Сенса, которые расценили деятельность ле Бугра как покушение на их права и донесли на него папе. В 1234 году Григорий IX приостановил его деятельность, оговорив, что через некоторое время он сможет ее возобновить. Так и случилось: вскоре ле Бугр был назначен генеральным инквизитором Французского королевства.

Плохо становилось каждому, кто попадал под его горячую руку, потому что каким-то образом бывший катарский «совершенный», когда-то адепт пацифистской идеологии, превратился в истинного изувера, жестокости которого «угрожали вызвать всеобщее восстание во Франции». История запомнила его как человека поистине безжалостного не только к еретикам, но и к любым сочувствующим ереси. Французы, стенавшие под его гнетом, прозвали его malleus haereticorum,

то есть «молотом еретиков». Не знавший ни усталости, ни лени, ле Бугр постоянно объезжал свои владения и навел страху на Шалон-ан-Шампань, Камбре, Перонне, Луэ и Лилль. В 1239 году он приговорил к сожжению 187 человек в Монтеме.

Пресеклась его деятельность достаточно прозаично — в результате внутренней инспекции. Обеспокоенный непримиримой политикой ле Бугра, которая и впрямь грозила волнениями, папа поручил бенедиктинцу Матье Пари изучить состояние дел на подведомственной ле Бугру местности. Пари дотошно собрал все сведения, которые смог, и предоставил их папе со своим заключением, которое и положило конец кровавой карьере Робера ле Бугра. Он был смещен с поста инквизитора, позже отдан под суд и приговорен к пожизненному заключению. Впрочем, вовсе не за то, что обрекал еретиков на смерть, а потому что в его собственной деятельности были найдены следы ереси.

Одним из первых инквизиторов, назначенных папой, был Конрад Марбургский, занявший этот пост в Германии в 1227[18] году. В прошлом — рыцарь, а на момент назначения — духовник святой Елизаветы Тюрингской[19] и священник.