Инквизиция: царство страха

К середине XVII века в связи с тем, что применение пыток в застенках тюрем инквизиции сократилось, они сублимировались в бумажную волокиту. Она сводилась к тому, что каждый житель города должен был подтвердить достойную репутацию и свою родословную.

Расследование родословной любого человека, угодившего в когти трибунала инквизиции, стало совершенно нормальным и обычным делом. Когда в 1662 г. человек с высокопарным именем Алонсо де Медина Мерина-и-Кортес попытался стать агентом инквизиции в Картахене-де-лас-Индиас, проводились расследования в Лерене, Севилье и Толедо[923]. А когда в 1670 г. с прошением о приеме в инквизицию в качестве агента обратился Алонсо Санчес Эспиноса-и-Луна, расследование чистоты крови и его самого, и его жены Фелисианы пришлось провести в Вальядолиде и Толедо. На весь процесс ушел потрясающий срок — восемнадцать лет[924].

Рекорд, поставленный следователями в этом последнем случае, выдает главные причины разрастания мании инквизиции к расследованиям чистоты крови, а заодно и того, почему эти действия занимали так много времени. Заставив ждать восемнадцать лет, инквизиторы злоупотребили терпением Санчеса Эспиносы-и-Луны. Предполагалось, что он должен оплатить трибуналу расходы на чернила и бумагу. Чистота крови, оказывается, представляла собой изящный механизм обеспечения чистоты финансов инквизиции.

Мексика, 1709 г.

В разгар Войны за испанское наследство, когда Британия, Франция и Нидерланды сражались против испанского империализма и амбиций, монах Антонио Медрано подал прошение в инквизицию на должность квалификатора в Мексике. Квалификатор — один из сотрудников, который проверял ортодоксальность опубликованных книг, а также то, имеется ли необходимость в цензуре изданий со стороны инквизиции.

Подробный счет, по которому Медрано должен был оплатить расходы, связанные с расследованием чистоты его крови, включал следующее:

— платеж за письмо, полученное в Мексике из Супремы с сообщением о его генеалогии;

— платеж за письмо из района Куэнки в Испании относительно его генеалогии;

— платеж за официальный документ, подтверждающий его генеалогию;

— платеж за расходы по изготовлению копии материалов следствия, проведенного в процессе расследования его чистоты;

— платеж за время и работу чиновников в городе Вильяробледо в Ламанче, связанную с расследованием биографий его предков;

— платеж за работу нотариусу инквизиции за исчерпывающий подбор всех данных;

— платеж за расходы инквизиции на бумагу…

И самое потрясающее из всего перечисленного:

— платеж за расходы, понесенные при составлении счета после завершения всего процесса[925].

Такие подробные счета стали обычными при расследованиях. Они отражают методические процессы работы инквизиции. Например, включали платеж за каждого свидетеля, допрошенного чиновником инквизиции при получении данных о чистоте (в 1629 г. это составляло четыре реала)[926].

Безусловно, для людей, втянутых в подобную систему «убеждений», такие процедуры стали стандартной практикой. Они казались совершенно нормальными. Сам факт, что с объективной точки зрения все это кажется чудовищным, доказывает: никакой объем внутренней последовательности доводов в системе убеждений не способен обеспечить объективную справедливость и законность.

Так, некоторые современные юридические фирмы извлекают огромные доходы, взимая плату за фотокопирование. Вот и инквизиция могла оплатить значительную часть своих повседневных расходов, способствуя развитию своей идеологии чистоты. «Пробансы чистоты», как их называли, существовали в течение длительного времени и в XVIII веке[927]. Они являлись основным источником финансовой стабильности инквизиции, хотя их значение под конец снизилось[928].

Безусловно, совершенно не стоит обвинять инквизицию в том, что ее мотивацией оказалась только жадность[929]. Так как страсть очень часто способна почти полностью подавить холодную рациональность, трибуналы часто испытывали экономические трудности. После изгнания морисков один из главных источников ее доходов в Арагоне и Валенсии (конфискации и налог, выплачиваемый морисками) испарился. Да и вообще инквизиция, будучи государственным органом, испытывала такую же экономическую нестабильность, как испанская корона[930]. Поскольку в XVII веке отмечался спад экономической активности, требовались новые источники дохода — например, плата за постоянно усложняющиеся расследования чистоты крови.