Инквизиция: царство страха

После, смерти великого инквизитора Португалии кардинала Энрике, брата Жуана III, высшие чины трибуналов обзавелись «пестрой» репутацией. В 1621 г. королю Фелипе IV (он же — Филипп III в Испании) было направлено срочное письмо, которое гласило: португальская инквизиции находится на грани краха из-за коррумпированности великого инквизитора Фернанду Мартинеша Маскареньяша. Для разрешения данной проблемы следовало созвать совет, а его участники не должны были состоять в родстве с великим инквизитором, а также находиться в долгу перед ним[1021].

Становится ясно, что существовало представление о том, что Мартинеш Маскареньяш не полностью отрешен от мирских дел.

Гардероб преподобного инквизитора Франсишку да Кастро, как показало его завещание, иллюстрировал другой вид коррупции, не менее распространенный. Документ позволяет составить некоторое представление об образе жизни, который вел этот человек, погруженный в свои битвы с ересью. В его гардеробе находились предметы одежды из камлота, халаты, плащи без рукавов, кожаные куртки без рукавов, бриджи, черные шелковые носки, дамасская широкополая шляпа от солнца, береты. Все это хранилось в больших кожаных чемоданах, дамасских сумках и больших сундуках.

На самом-то деле нам не следует допускать ошибку, полагая, будто у верховного инквизитора имелась только одна дамасская широкополая шляпа от солнца! Нет, у него были две круглых шляпы с низкой плоской тульей и зелеными шнурами (для двора), еще одна (для путешествий), а также две шляпы из пальмовых листьев, украшенные тафтой, черными и зелеными лентами.

Да Кастро не относился к людям, которые вынужденно обходились без предметов первой необходимости. Даже плевательница и ночной горшок для путешествий, которые он обязательно брал с собой в поездки (предметы, предназначенные для сбора его святой слюны и мочи), были сделаны из серебра. У главы инквизиции не имелось недостатка в зеркалах, глядя в которые, он мог восхищаться собой. Великий инквизитор обладал золотым обеденным сервизом, большой скатертью для банкетов, которые устраивал, а также скатертями меньшего размера для личного использования.

Среди всего этого богатства великий инквизитор Франсишку да Кастро смог сохранять необходимую общественную субординацию. Пока он и его коллеги вкушали с золотых тарелок, слуги ели из блюд, сделанных из олова[1022]

.

Все это соответствовало гордости и нарочитости, полагающимся инквизиторам. Инквизиция была органом, управляемым статутом, как гласили рабочие правила. На аутодафе ее служители сидели в креслах, все остальные официальные чиновники располагались на скамейках. При дворе прокурору подавали стул, но он был меньше, чем стулья инквизиторов. В Галисии один чиновник потребовал от своих подчиненных, чтобы те снимали шляпы во время разговора с ним[1023].

Вся власть переходила к инквизиторам согласно иерархии. Выше был лишь авторитет апостолов-евангелистов, все остальные должны были подчиняться им.

Разве кто-нибудь может предположить, что все инквизиторы начинали жизнь лицемерами, готовыми говорить одно, а делать совершенно другое? Такой подход оказался бы слишком упрощенным. Самые знаменитые инквизиторы творили ужасающие вещи[1024]

. Но и многих, кто «просто делал свое дело» и непреклонно поднимался вверх по карьерной лестнице, следовало обходить стороной[1025].

Возможно, точка зрения, что инквизиторы в организации гонений стали предтечами то ли Менгеле, то ли Эйхмана, тоже относится к слишком простым ответам. Люди, как показывают архивы инквизиции, владеют бесконечным числом способов организовать мучения себе подобным.

То, что видим мы, рассматривая жизнь инквизиторов и оперативных сотрудников трибуналов, представляет собой бесконечное злоупотребление властью.

Инквизиторы, подобные Хуану Ортису из Картахены, с его хищной победой над юной новобрачной Руфиной де Рохас, были чем угодно, только не аномальными личностями. Действительно, одним из лучших аргументов против тех историков, которые занижают роль и влияние инквизиции, является сама безнаказанность, которой пользовался весь персонал трибуналов, злоупотребляя своей властью. Если бы их не боялись, а их власть не оказалась бы несоразмерной, некоторые ужасные вещи, которые могли совершить чиновники, безусловно, просто не происходили бы.

Сантьяго-де-Компостела, 1609 г.

В Галисии, духовном центре Испании и пункте назначения великих паломничеств из Франции, между двумя инквизиторами испортились отношения. Как только вокруг Сантьяго раскрыли сеть конверсос, исповедующих иудаизм, инквизиторы Муньос де Ла Куэста и Очоа начали писать послания с жалобами друг на друга.

В июле 1607 г. Муньос де Ла Куэста обвинил Очоа в том, что последний настаивал — мол, все процессы следует выполнять только так, как хотел он. Имелась жалоба и на необоснованное затягивание судов над обнищавшими заключенными, что вызывало увеличение финансовых расходов трибунала.