Инквизиция: царство страха

Большинство людей восприняли африканские обычаи. Португальские поселенцы предпочитали жениться на местных женщинах[413].

Некоторые владельцы отсылали своих рабов из города во внутреннюю часть острова по долине, где располагались рощи апельсиновых, лаймовых, лимонных и финиковых деревьев[414]. Рабы направлялись к пересохшему плато, возвышающемуся перед горами с заоблачными вершинами. Здесь они ловили обезьян, которых учили танцевать и выполнять различные фокусы. Итальянец Карлетти заметил: «Мне доводилось видеть, как обезьян научили стоять на углу стола, за которым обедали люди. В руке каждой из них была свеча, предназначенная для освещения зала. Они демонстрировали чрезвычайную ловкость, не позволяя растопленному воску капать на стол»

[415].

Как в Лиссабоне, роль, выпавшая на долю Луиша в Рибейра-Гранди, оказалась связанной с торговлей людьми. По мере взросления мальчика круг его обязанностей расширялся. Дома так называемой фактории располагались рядом с позорным столбом на площади. Здесь, так как он уже прошел курс обучения, став бухгалтером и казначеем, работа Луиша сводилась к отслеживания уплаты соответствующего налога на купцов, отправляющих рабов через Атлантику.

Луиш и капитаны кораблей подписывали совместную декларацию, в которой указывали число транспортируемых рабов и их происхождение: поступили они непосредственно из Африки, купила ли их фактория для короля Португалии, либо они привезены из внутренних районов Сантьягу.

После покупки рабов, их содержали в двух помещениях, одно для мужчин, второе для женщин…

«Многие мужчины проявляли определенную деликатность по собственной инициативе, подвязывая член широкой лентой или плетями из травы и оттягивая его назад между бедрами, пряча так, что невозможно было определить, кем они были — мужчинами или женщинами. Другие прятали его, помещая в рог какого-нибудь животного или морскую раковину. Но находились и такие, кто надевал на член костяные кольца или веночки, сплетенные из травы. Тогда он был прикрыт и украшен одновременно. Остальные раскрашивали его — точнее, обмазывали какой-то смесью, чтобы сделать его красным, желтым или зеленым»[416].

Хотя Льюиса отправили за тысячи миль от дома в надежде на лучшую жизнь, он не был одинок. Еще один из его дядьев, Франсишку Жоржи (как Альваро и Жоржи де Лэан, он был братом Дуарте де Лэана и Каталины, матери Луиша), выбрал такой же путь.

Франсишку Жоржи был фактором (чиновником) в континентальной Африке. У него имелся дом в поселении Бугуэндо на реке Сан-Домингош (на современной территории Гвинеи-Бисау)[417]. Здесь Жоржи торговал рабами с африканцами, а затем невольников переправляли на остров Сантьягу для экспорта в Новый Свет.

Остальные родственники Луиша и Жоржи тоже приехали в Африку с помощью Лэана, чтобы вся семья смогла воспользоваться новой возможностью[418]

. Для этой сплоченной группы из далекого уголка в холмах Португалии Западная Африка сделалась убежищем от инквизиции.

Бугуэндо и острова Кабо-Верде могли показаться очень далекими. Но инквизиция уже приступила к экспорту своей идеи преследований. В 1546 г., за два года до прибытия Луиша на Кабо-Верде, в Португалию стали поступать просьбы о неотложном учреждении трибунала на аванпостах империи. Люди из элиты Сантьягу писали в трибунал в Эворе, сообщая: «Для Святой инквизиции накопилось слишком много дел на этом маленьком уголке земли. Поэтому было бы безнравственным откладывать ее учреждение в этом месте»[419].

Они объявили дом таможни в Рибейра-Гранди рассадником ереси, утверждая: его чиновники обеспечили безопасный путь для беглеца от инквизиции, отца и брата которого сожгли в Лиссабоне. Когда обстановка в Рибейра-Гранди накалилась, чиновники таможни отправили этого человека, обеспечив ему безопасность, на африканский берег[420]. Хуже того, как сообщили доносчики, в течение долгих двадцати лет до 200 конверсос жили на африканском берегу, совершая обряды по закону Моисея, а также проводя религиозные ритуалы различных племен Гвинеи[421].

Спустя пять лет португальская инквизиция наконец-то обратила внимание на жалобы. В 1551 г. расширили полномочия трибунала в Лиссабоне, включив в его юрисдикцию колонии Португалии в Атлантическом океане. На трибунал возложили ответственность за Азорские острова, острова Мадейра, Кабо-Верде и Сан-Томе, за Анголу и Гвинею в материковой части Африки, а также за Бразилию[422].