Иной мир. Часть 3

— В памяти предка, которому осталось жить от силы пару часов, — ответил Второй. — Зовут его Вольг. Вольг — это волк. Мы, получается, на Земле. Десятый век. Его конец. Время правления князя Владимира Святославовича. Сам князь сейчас в Константинополе. Вернётся и Русь будет крестить. Предок умрёт язычником, а вот уже его дети, тоже предки, точнее, один из детей, сын Игорь, будет во Христа верить. Но и Перуна не забудет, так как тоже варягом вырастет. И погибнет в двадцать, с небольшим, лет. Сложные времена, ужасно короткие жизни. Как-то так…

Я приблизился к костру, у которого сидит предок. Ночь такая, что многое не разглядишь. Вокруг лес, не слишком плотный. Небо тёмное, сильно облачное. Сам предок, по имени Вольг, выглядит большим и опасным. Витязь… Нет, не правильно. Варяг! Да, именно варяг. Об этом говорят большие усы и гладко выбритый подбородок. Черты лица такие, что кажется топором рубленные. И шрамы… Много шрамов… А ещё меч в ножнах с рукоятью, оголовье которой украшено ярко красным камнем. Кольчуга, отливающая серебром, но с множеством боевых отметин. Лук с наброшенной тетивой и воткнутые в землю по правую руку пять стрел. Тула нет. Значит, стрелы последние. Слева на поясе сабля. Лезвие усыпано красивым узором. Шлем на голове. Тоже посеребрён, как и кольчуга. Память подсказала, что это делается в большей степени для защиты железной основы от ржавчины, нежели для красоты. Хотя, красота так же важна. Воин, если богат, выглядит соответствующе. Предок богат. Об этом можно судить лишь взглянув на золотой пояс гридня. Жаль, что его сильно повредили вражеские стрелы.

Память услужливо решила открыться и поведала: предок командовал малой княжьей сотней и все его бойцы полегли в схватке с лесовиками. Племя вятичей. Кто они такие и чем занимаются — мне не понятно. В памяти предка они просто лесовики. Смерды. Те, кого стригут. Шли усмирять вятичей, а в итоге попали в настоящую бойню. Около тысячи лесовиков, по большей части охотников, сцепились с сотней предка Вольга. Застали врасплох среди ночи в лесу, но получили отпор. Забросали стрелами, но быстро поняли, что толку от этого мало и пошли в рукопашную атаку. И тут себя варяги в полной красе показали. До утра бились и одолели лесовиков. Правда, дорогой ценой. От сотни осталась дюжина и один. До следующего утра дотянули только семеро. Увы, но лесовики не отстали. На хвост сел второй отряд и терроризировал варягов почти четыре дня. Сейчас пятый день. Предок — единственный выживший из сотни.

— Удивительно… — Второй в сильном замешательстве. — Ты запрыгнул в воспоминание, но смотришь на него не глазами предка, а собственными. Даже и не представлял, что такое возможно. Но глазами предка было бы интереснее. Попробуешь? Или, я так понимаю, тебе и без этого понятно всё, что пожелаешь.

Я кивнул:

— Понятно. Меч у предка франкской работы. Одноручный. Используется левой рукой. Правой ему сподручнее саблей работать[1]

. Сирийская она, кстати. Обоерукому варяжскому бою Вольг обучен. Такому даже щит не нужен. Попробуй подберись! Либо мечом проткнёт-зарубит, либо саблей рассечёт. Плохо, что предок ранен и сильно устал. Рука пробита стрелой чуть выше локтя, да в боку дырка. Ещё хуже — он в большой печали. Вся сотня была ему как родная. Многих с малых лет знает. Многие совсем ещё ребятишки были. Четырнадцать-шестнадцать лет. Блин, разошёлся чего-то.

Я посмотрел на самого себя, коим видится мне моё внутренне я — Второй. Он в диком восторге. Да, интересно выгляжу.

— Это великолепно! — воскликнул Второй. — Кем бы ни был тот, кто подсыпал тебе ту хрень в компот, но он молодец — выйти на такой уровень контроля памяти! Ты понимаешь, что моделируешь воспоминания в реальность и можешь смотреть всё, что пожелаешь? Нет, медвежье пойло даже в сравнение с этой хренью брать не стоит. Вот только последствия могут быть намного серьёзнее. Хотя, похрен на последствия! Выберемся как-нибудь!

Я показал большой палец:

— Узнаю себя — пофигиста. Прорвёмся, Второй, не расстраивайся. Повезёт — много памяти предков поглядим. Может и найдём чего интересного. Хотя, мне тут всё интересно. Такое не каждому дано увидеть. А возможно, лишь одному мне.

— Нам! — Второй хитро подмигнул.

— Да, — согласился я. — Нам.

Копия-Второй нравится мне всё больше и больше. Ну а как можно не нравиться самому себе? И похер на самовлюблённость. Пройдёт это состояние — пройдёт и всё остальное. Лишь воспоминания останутся. И всё будет, как и прежде.

Предок Вольг снял с вертела прожарившегося упитанного зайца и начал есть. С зубами у него всё хорошо — об этом говорит хруст тонких косточек. Только самые крупные кости улетают в траву. Остальное всё съедается и запивается водой из кожаного бурдюка. Торопится Вольг. Чувствует, что скоро придётся сражаться.

— Предки-варяги — это было ожидаемо, — сказал я. — А другие предки? Их много?