Иностранец в Смутное время

В крепости он, не задерживаясь, вступил в лифт, протопал как мог быстро по полутемным коридорам и, стащив с себя одежду, лег в постель. Едва он лег, он увидел ее, лежащую под братом, «пенти». (они же по-русски колготки) свисают с одной ноги и при каждом движении брата подергиваются. Если увиденная с карниза окна сцена вызвала в нем тогда отчаянье, то сейчас, воображенная, она вызвала прилив похоти. Некоторое время он мастурбировал, плотно стиснув глаза в темноте. Пока не убедился, что безнадежно пьян и все его старания бесполезны… Убедившись, он ушел в ванную и принял короткий душ. Вернулся в постель, но долго еще не мог заснуть. Выпитое шампанское вызывало в нем беспокойство.

Связь установлена

Задвинув штору, он уснул опять, когда уже рассвело. Был разбужен телефонным звонком. Смирнов должен был звонить ему. Встал, нашарил трубку: «Да, Саш…» «Это я», — сказала она не спеша. И замолчала.

«Дальше…»

«Что дальше… Вот решила позвонить…»

«Что ты себе думаешь… баба…»

«Ничего… мужик…» — сказала она без выражения. Глухим, словно в пустом зале, голосом.

«Ты что, решила остаться здесь? Очень глупо, если так…»

«Ничего я не решила… — раздраженно прозвучало в ее голосе, — сорвалась я… запила… вот так!»

«Что ты рычишь на меня, я, что ли, виноват в том, что ты напилась?»

Она молчала. Он тоже. Не потому, что не знал, что ей сказать, но потому, что предпочитал, чтобы она сказала сама. Она вздохнула там и как бы повернулась.

«Ты в постели, что ли, лежишь?»

Невозможно низким голосом она прошептала зло: «Курю я тут, никотин вдыхаю… В телефонной будке я…»

«Ну?» — сказал он, поняв, что она решилась и сейчас скажет ему все, что собиралась.

«С парнем я тут спуталась, вот что…»

«С вором?»

«С вором… ты уже выследил меня, конечно…»

Он пожалел, что позволил себе этого вора. Молчал и ждал.

«На хуя он мне нужен, я не знаю… И виза просрочена. Ты не знаешь, что мне за это может быть?»

«Понятия не имею, как у них тут все функционирует… А ты собираешься возвращаться в Париж?»

Она вздохнула: «Хотела бы…»

«Ты хочешь, чтобы я воскликнул в этом именно месте: «Возвращайся, дорогая, ко мне, я жду тебя! Оскверненная, ты мне еще дороже и желаннее! Сейчас или через несколько вздохов?»

«Какая же ты сука, Индиана! Ничем тебя не прошибешь…»

«Что ты можешь знать обо мне?..» — он замолчал, подумав, что действительно обо многих… как это говорят?.. о многих движениях его души она и не подозревает.

«Угадай, откуда я звоню?»

«Ты же сказала, что из телефонной будки».

«Да. И на Кутузовском проспекте эта красная будка стоит. У самой стены твоего отеля. Если выглянешь, увидишь меня внизу, а я тебе помашу…»

«Шнур короткий, — сказал он. — Я буду вынужден, дабы посмотреть на тебя, прервать с тобой связь. Прерывать?»

«Прерывай».

Положив телефонную трубку на стол, он подошел к окну. Мощные тринадцать потоков автомобилей в двух направлениях. Тротуар, покрытый льдом и снегом. Никакой будки. Чтобы увеличить угол зрения, ему пришлось открыть первую раму и стать на подоконник. Далеко внизу, среди голых деревьев и сугробов, он увидел красную кляксу телефонной будки. Дверь была распахнута. Рослая женщина в пальто с серой лисой у горла стояла, прислонясь к двери. В темном платке. Подняла руку и помахала рукой. Он помахал ей, но был уверен, что она не может заметить его в одном из сотен окон крепости.

Когда, соскочив с подоконника, он вновь прижал ухо к трубке, он услышал короткие гудки. Он вскарабкался опять на подоконник, но будка была пуста. Его женщина в платке исчезла.

«Стерва!» — выругался Индиана. По всей вероятности, она собиралась подняться к нему в отель, но что-то ей помешало… Кто-то? Может быть, еще подымется?

Индиана лег в постель и некоторое время лежал, воображая, что произошло бы, если бы она поднялась к нему. Однако блаженный сценарий этот находился в таком разительном расхождении с жалкой реальностью зеленой камеры его, что, повздыхав, он пошел в ванную чистить зубы и бриться.

Организация

Со Смирновым они договорились встретиться в магазине «Мелодия» на Калининском проспекте. Пока он ждал Смирнова, он дотошно успел разглядеть магазин. Неизбежная зимняя грязная вода на полу. Кучки людей у прилавков. Музыкальные шумы. Потрясли его афиши. На одной из китчевого тумана выступали фигура полуобнаженной женщины, бородач с кривым ножом в руке, морды лошадей. Он было подумал, что иранско-египетская афиша эта объявляет о концерте русских народных песен (типа «Когда я на почте служил ямщиком»). Но нет, афиша отсылала советских покупателей к новой пластинке известной советской рок-группы. Интересно, замечают ли советские свою восточную иранско-египетскость? Он решил, что нет.