Инсбрукская волчица

– Но куда мы её спрячем, – с сомнением спросила я, обводя взглядом классную комнату, – может быть, в шкаф?

Шкаф, в котором меня когда-то заперли, был набит различными учебными плакатами, картами, указками и другими школьными предметами.

– В шкаф нельзя, – задумчиво сказала Сара, поднимая на вытянутой руке копилку, как будто взвешивая её, – Инга обязательно полезет туда во время урока за мелом или ещё за чем-нибудь.

– А давайте просто Симоне в парту положим, – предложила я, – она войдёт, увидит, что копилки нет, перепугается, а потом найдёт её в парте. Смешно будет.

Сара и Мила посмотрели на меня, как на неразумного ребёнка и даже не потрудились отвечать на такое предложение.

– Куда же, куда же, куда же… – бормотала Сара, оглядывая класс.

В это время в коридоре раздались голоса наших одноклассниц, возвращающихся после обеда.

– А вот куда! – торжествующе воскликнула Сара и быстро сунула копилку в полотняный мешочек, в котором я принесла в гимназию бутерброды.

– Что ты делаешь?! – яростно зашептала я, пытаясь спихнуть мешочек на ту половину парты, которая принадлежала Саре.

– Тихо, заметят! Сиди спокойно, сейчас будет цирк, – невозмутимо заметила она.

Симона даже не сразу заметила, что копилки нет. Она быстро стала доставать тетрадь и учебник немецкого языка, нужные для следующего урока.

В класс вошла Ингрид. Урок начался. Я сидела, как на иголках.

Внезапно Симона подняла руку:

– Можно выйти?

– Да, пожалуйста, – ответила Инга, и спросила обеспокоенно: – ты хорошо себя чувствуешь?

– Да-да, – пробормотала бледная, перепуганная Симона, – мне просто надо выйти.

– Может быть, послать кого-то из девочек, чтобы тебя проводили? – предложила учительница.

– Нет, – очень твёрдо ответила Симона и выбежала из класса.

Вернулась она минут через двадцать, и не глядя ни на кого, села на своё место.

– Всё в порядке? – поинтересовалась Инга.

– Да, – ответила Симона, опустив глаза.

После урока, едва только за Ингой закрылась дверь, Симона подбежала к двери и прокричала:

– Девочки, внимание! У меня кто-то стащил копилку с деньгами на подарок.

– Как стащили? Кто стащил? – раздались отовсюду голоса. Одноклассницы перестали раскладывать на партах швейные наборы и ножницы, необходимые для следующего урока домоводства и уставились на Симону.

– Она стояла вот здесь, – показывала Симона, почти плача, – мы ушли на обед, а когда вернулись, то вот… нет…

– Ты, наверное, забрала копилку с собой в кафе и там забыла, – предположила Тильда фон Штауфенберг.

– Я тоже так подумала, – убитым голосом сказала Симона, – я отпросилась у Инги для того, чтобы сбегать в кафе и проверить, не находили ли там банку. Но там тоже ничего нет…

– Нет, ты не брала банку с собой, – зашумели некоторые девочки.

– Брала, брала, ты несла её с собой, – к моему удивлению, утверждали другие.

Потом, когда я столкнулась с судебным следствием, я поняла, что даже самые добросовестные и честные свидетели какого-нибудь события всегда говорят разное. Так устроена человеческая память. Некоторые люди искренне верят, что видели то, чего не было и в принципе не могло быть. Представляю, как потом их мучил этот пиявка-инспектор.

– Пора признаваться, – прошептала я в ухо Саре.

– Подожди, – отмахнулась она, – не надо. Пусть подумают, что стащили в кафе.

Но в это время кто-то спросил:

– А кто у нас оставался в классе?

– Я обедаю всегда дома, – сообщила Тильда.

– И я…

– И я… – раздались голоса ещё двух или трёх девочек.

– Оставались блохастые! – провозгласила Хильда. Ну-ка, показывай, что у тебя тут, – и она заглянула в парту к Миле.

– Ты с ума сошла, – крикнула Сара, – она всё время была со мной, нет у неё ничего!

В это время Хильда повернулась от Милы ко мне и схватила мой мешок для бутербродов, прежде, чем я успела что-либо сделать.

На свет была тут же извлечена злополучная копилка.

– Я не воровала! – закричала я, – мы просто хотели проучить Симону, чтобы она не бросала деньги без присмотра.

– Так мы тебе и поверили! – закричала Хильда Майер, – мы ведь знаем, что ты уже когда-то проворовалась!

– Это неправда! Я никогда ничего не воровала!

– А кто стащил портрет жениха из портфеля Инги в прошлом году?

– Это не был её жених! И вообще…

– Ага, откуда ты знаешь?! Это ты его стащила!

В меня полетела мокрая тряпка, которой стирали с доски.

Одноклассницы толкали меня, щипали со всех сторон, бросали в меня учебники.

Сара хотела было вмешаться, но остальные буквально облепили её, тем самым отрезав ей путь ко мне.

– Прекратите немедленно! – кричали синхронно Сара и Мила, но их голоса тонули в общем гаме. К тому же Сару ловко скрутила Хельга Мильке. Эта великанша была единственной, кто имел власть над хорваткой, остальные побаивались боевитую Манджукич.

Пожалуй, только она не верила в то, что копилку украла я, да и то лишь потому, что сама знала, кто это сделал. Но не выдала ни себя, ни Милу, ни меня, хотя я просто наблюдала за тем, не идёт ли кто.

– Двери, двери держите, а то убежит! – кричала Ирма Нойманн.

Я поняла, что мне не избежать расправы, ведь сейчас мне отрезан даже путь к отступлению. Помочь некому, и в этом был весь ужас.