Insipiens: абсурд как фундамент культуры

Попыток рационального подхода к поведению людей очень много. В таком случае нечто, возникшее даже совершенно случайно, может получить самое замысловатое объяснение, нередко кажущееся очень логичным. Но на деле это не работает так просто. Антропологи указывают, что нет никаких реальных доказательств, что все эти традиции возникали именно по тем причинам, какие нам сейчас кажутся разумными (Дуглас, с.59), а такая любимая отсылка к объяснению многих традиций и ритуалов "соображениями гигиены – это чистая фантазия" (с. 109). Реальная же причина могла быть вообще какой угодно, а все попытки объяснить это какой-то разумной подоплёкой – это именно наша наивная рационализация

. Ловушка в том, что объяснение, опирающееся о кажущуюся разумность древних людей, сразу же кажется нам и наиболее убедительным. В этой же логике идут рассуждения "народных лингвистов", пытающихся понять происхождение термина "семья": у них непременно выходит "семь Я", хотя любой академический лингвист укажет, что этим словом в старину обозначали челядь, рабов, а историк добавит, что в давние времена семья в современном нам понимании и вовсе отсутствовала (см. Соболев, 2020а, с. 89).

Если верить в исходную и необоримую рациональность человека, то неизбежно приходится признать, что действительно всё, что когда-либо делали люди, было прямо связано с объективными условиями среды и приносило какую-то реальную пользу. Даже человеческие жертвоприношения.

Порой не так абсурден сам абсурд, как попытки объяснить его рационально )))

Вера в то, что раз удовлетворение базовых потребностей для человека главенствует, то поэтому на первый план и выходят объективные условия среды, дающие возможности для такого удовлетворения, сильно наивна. Это не работает так просто и линейно. Объективные условия среды (климат, пищевой ресурс и т.д.) сначала должны быть осмыслены человеком, специфически проинтерпретированы, и уже в зависимости от этого подобающим образом использованы (или не использованы). Но есть ли гарантии, что всё действительно будет осмыслено адекватно? Конечно, нет. И примеров этому множество. Сколько тысячелетий (а где-то и сейчас) люди лечили болезни кровопусканием? Сколько столетий в косметических и медицинских целях люди использовали губительные ртуть, свинец и мышьяк?

Исходя из того, что всё происходит в силу неких "объективных причин", и что условия существования самым прямым образом определяют поведение человека, его ценности и т.д., марксизм приходил к выводу, что всё, что современного человека окружает (наука, государства, социальные институты) – было неизбежностью. Якобы весь исторический процесс следует какому-то логическому сценарию, который можно понять. Он точно есть, его просто надо понять. Ну а раз во всём этом есть своя логика, то человек превращался лишь в пылинку, несомую ветром исторического процесса в строго заданном направлении. И даже человеческий разум пропадала нужда рассматривать как-то отдельно, так как всё его поведение, все его реакции по умолчанию считались разумными. То есть рациональность оказывалась фактором самого бытия.

Чтобы как-то объяснить примеры тех человеческих обществ, которые в разных оконечностях мира до сих пор промышляют охотой и собирательством, ведут кочевой образ жизни и ни о каких государствах по-прежнему не ведают, было объявлено, что они просто находятся на одной из предшествующих "стадий" того самого неумолимого исторического процесса. Такое представление о неминуемых "стадиях" развития человеческого общества было названо эволюционизмом, и его всегда сильно критиковали на Западе, а со второй половины XX века стали критиковать и на постсоветском пространстве.

"Начавшееся в 50-е гг. прошлого столетия медленное расшатывание негибкой и нереалистической моргановско-энгельсовской схемы продолжается вплоть до наших дней. И до сих пор, пожалуй, полностью не преодолен главный ее порок: однолинейный эволюционизм; представление о единообразии путей ранней социальной эволюции, о возможности мысленно прочертить некую генеральную линию, выявить некий общий путь, на отдельных этапах которого универсальные организационные системы и культурные стереотипы последовательно сменяли друг друга" (Артёмова, 2009, с. 66).