Инспектор и «Соловей»

В девятнадцать лет он участвовал в крупном ограблении. Оказал сопротивление милиции, прибывшей на место преступления. После этого Валерий на несколько лет отправился в исправительно-трудовую колонию. По имевшимся у нас сведениям, он вел себя в колонии очень плохо. И после отбытия срока не собирался менять образ жизни. Устроился на работу грузчиком. Был обозлен на весь мир. По любому поводу мог учинить дебош. На руку был нечист даже в мелочах. Понятно, что такие люди подолгу не держатся на работе. Под всякими предлогами от него старались избавиться. Это и многие другие неурядицы ожесточили его. Он стал вспыльчивым, по любому поводу мог броситься в драку. А поскольку собственных силенок было мало, завел себе нож.

Несколько лет тому назад Валерий Акименко был участником ограбления кассира крупного предприятия. Он нанес человеку девять ножевых ран. Но не успел скрыться с места преступления. От высшей меры наказания его спасло только одно обстоятельство — кассир выжил.

Отбыв половину назначенного срока, он начал просить об освобождении. Писал во многие инстанции. Обещал сжечь все мосты к прошлому — жить честным трудом. Ему поверили, условно освободили. Он недаром носил кличку «Везучий».

Вот с таким рецидивистом нам предстояло вести разговор. Знали, что он будет изворачиваться. Не захочет признаться в содеянном.

Несколько раз мы проверяли себя — не относимся ли мы предвзято к Валерию Акименко. Может быть, он не таков, как его рисуют протоколы, другие документы. Все покажет следствие.

И вот Валерий Акименко перед нами. Начался один из сложнейших эпизодов борьбы следователя и преступника. Один — имеет право все отрицать, от всего отказываться, лгать и плести всевозможные небылицы. Второй — имеет право говорить только правду, сличать факты, поступки, показания очевидцев с тем, чтобы доказать первому его вину.

Еще прежде мы решили, что начнем разговор с фактов. Только фактами мы можем сразу дать понять Акименко, что нам все известно и этот допрос — простая формальность. Петляй, изворачивайся, но от фактов не уйдешь.

Он выслушал наши обвинения совершенно спокойно. Даже улыбался. Но вот на стол ложатся золотые часы. Улыбка с его лица исчезает.

Допрос ведет инспектор. Я сижу в стороне. Перебираю бумаги, делаю вид, что занят другим делом. Слышу инспектор говорит:

— Эти часы вы и Семен Крицкер подарили Татьяне Тарасовой. Она сама их принесла.

— Не знаю.

На стол ложится нож с пластмассовой ручкой. Вижу, что в глазах Валерия — ужас. Зрачки страшно расширились.

Инспектор произносит:

— А этим ножом вы убили человека.

Словно звериный рык вырвался из глотки:

— Нет!

Пауза.

— Нет так нет, — включаюсь в разговор я. — Расскажите, как вы были одеты вечером шестого марта.

— Черный костюм, чехословацкие ботинки, белый свитер и ватная фуфайка.

— Совершенно верно, — повторяю я.

— Непонятно. Отличный костюм и вдруг простая фуфайка, — удивляется инспектор.

— А что тут непонятного — метель была, — говорит Валерий.

— Тоже правильно, — поддакиваю и тут же добавляю: — Фуфайка появилась позже. После убийства. Потому что курточку испачкал кровью, а ее не смоешь. Правильно?

Валерий понял, что попал в ловушку. Догадался и уже почти безразлично говорит:

— Не знаю.

— А свою синюю куртку, нейлоновую, можешь узнать?

— Какую куртку? Не было у меня никакой куртки.

— Была, только ты ее в озере спрятал.

— А вы видели?

— Не видели, но знаем.

Инспектор распахивает дверку шкафа и достает синюю куртку.

— Ну-ка, примерь, Валерий. Вот видишь и боковой карманчик имеется. И твой нож так хорошо в него садится. Так твоя это куртка?

— Моя, — и он опускает голову.

— А ты говорил, что куртки не было. Хотел обмануть?

— А теперь слушай, откуда мы все знаем, — я включил магнитофон. И Сэм, будто он находился рядом с нами, начал: «Я буду говорить только правду»…

Кажется, показания Крицкера совсем доконали Валерия Акименко. Больше он не мог сопротивляться. Можно задать вопрос, который меня давно интересует.

— Человека, которого убил, знал прежде?

— Нет.

Показываю фотографию. На ней Николай Константинович Палий в форме военного летчика. Лицо Валерия перекашивается от страха:

— Если бы я знал…

— Почему именно его ты выбрал?

— Мне его показал Вася Шекель, по кличке «Шакал». Он сказал, что этот человек должен скоро получить машину и у него всегда с собой деньги.

— Юра-Вася… Так вот кто тебя навел? — вскрикнул инспектор. — Не повезло тебе, «Везучий».

Я и раньше думал, что здесь должен быть еще один человек. Мстительный наводчик. Он рассчитывал остаться в стороне от этого дела.

В тот же день Юра-Вася Шекель был арестован.

* * *

В Кишиневе Юрий Борисович Зинкевич познакомил меня с приговором суда по этому делу. Суд приговорил Валерия Акименко к высшей мере наказания. На различные сроки осуждены Юра-Вася Шекель, Семен Крицкер.

А что с остальными? Ася Кремнева приходила к Юрию Борисовичу. Она просила помочь ей ускорить изготовление памятника на могилу Николая Константиновича Палия. Ускорить потому, что она переводится в другой город. В другой город уехала и вдова Николая Константиновича. Татьяна Тарасова ждет Семена Крицкера.