Инспектор и «Соловей»

— Вы помните людей, которых фотографировали? Говорят, у вас замечательная профессиональная память.

— Что вы, товарищ капитан, — смущенно ответил фотограф. — Вот раньше было. Один раз увижу человека — на всю жизнь запомню. А теперь уже не то. Совсем не то. Старею.

Орест Павлович обрисовал приметы Броницкого. Напомнил, что на пальцах левой руки должна быть татуировка — ТОЛЯ. Фотограф задумался и провел рукой по голому черепу. А потом сказал:

— Кажется, такой клиент у меня был. Вот только, что на пальцах у него было, не прочитал. Они зеленкой замазаны.

У капитана сразу мелькнула мысль: вывел, подлец, татуировку. Он спросил:

— Можете найти негатив?

Фотограф тотчас начал просматривать пачку негативов. Не отвлекаясь от дела, говорил:

— Но мне кажется, что это порядочный человек. А вот его приятель — настоящий жулик.

— Какой приятель? Разве он не один приходил?

— Конечно, товарищ капитан. Второй все время крутился возле кассира, спрашивал, большая ли у нее выручка, когда закрываем мастерскую. После таких клиентов обязательно бывают кражи со взломом. Это уж как пить дать…

Он еще раз перетасовал пачку негативов. Повернул кусок пленки к свету и воскликнул:

— Попался, голубчик!

Побежал в кассу, перелистал несколько страниц. Сверил какие-то номера. И после этого сказал уверенно:

— Филимонов, адрес: Балановская, 20. Заказ выдан два дня назад.

— Пожалуйста, сделайте отпечаток. Немедленно.

Через пять минут на полоске бумаги в неярком красном свете фотолаборатории капитан увидел лицо Броницкого. Точно такой снимок был прислан из колонии.

Из фотомастерской Орест Павлович сразу направился по указанному в квитанции адресу. Однако он вскоре убедился, что и адрес и фамилия вымышлены. Но это не обозлило, не огорчило капитана. Какой беглец станет оставлять свой адрес? Лишь укрепилось его предположение: Броницкий в Кишиневе.

К концу дня Орест Павлович пришел в управление. Лицо его сияло, каждое движение выражало энергию, он не мог удержаться на одном месте. Геннадий Петрович даже удивился переменам. Он привык видеть своего помощника спокойным, уравновешенным.

— Что с вами, Орест Павлович? Крупный выигрыш? — пошутил Донченко.

— Выигрыш ждет всех нас, — ответил Орест Павлович.

— Что-то вы заговорили загадками. Выкладывайте, что там у вас.

— Я принес Броницкого! — доложил он. И достал из кармана маленькую фотографию.

Геннадий Петрович как-то удивленно посмотрел на инспектора, протер носовым платком очки. Сравнил фотографию, прибывшую издалека, с кишиневской. Изучал внимательно, долго. И наконец, произнес:

— Да. Это один и тот же человек. Я уверен. Но, пожалуй, пусть подтвердят специалисты из лаборатории.

Не дожидаясь ответа лаборантов, поздравил Ореста Павловича с удачей.

— Половина дела сделана, — заключил он. — Теперь предстоит вторая — самая опасная.

По селектору прозвучала команда:

— Все приглашаются в кабинет начальника.

Геннадий Петрович объяснил ситуацию:

— Установлено, что Броницкий в Кишиневе. Имеется даже его фотография. Он не один. Нашел приятеля. По словесному портрету второй мне кого-то напоминает. Через пару часов я назову его имя и адрес. Проверим и этот вариант. Прошу всех запомнить, преступник хитер и опасен. Любой неосторожный шаг и он снимется с места, пойдет на риск. Терять ему нечего. Хочу вам пояснить детали второй части нашего плана, задачу каждого…

Свет в кабинете Донченко горел до поздней ночи. Видимо, и после совещания начальник долго работал. Далеко за полночь Геннадий Петрович Донченко позволил себе немножко расслабиться. Подошел к открытому настежь окну. Город спал спокойно. Ничто не тревожило тишины. Даже листья на застывших деревьях не шелестели. И все же эта тишина не давала успокоения. Геннадий Петрович знал, что в этом спокойном городе бродит опасный человек, преступник. Броницкого он сейчас представлял как своего личного врага.

И еще он думал о том, что перекрыл многие пути своему врагу. «Если он уже добыл документ, пойдет на винзаводы — его опознают, пойдет на кражу, грабеж — мы немедленно узнаем. Орест Павлович предложил отличную приманку».

Июньские ночи коротки. Но эта казалась Геннадию Петровичу очень длинной: хотелось быстрее начать операцию…

* * *

Недаром говорится: «рыбак рыбака видит издалека». Как только Броницкий прибыл в Кишинев, он совершил свой обычный рейс по забегаловкам. В одной он приметил Эдуарда Фригина. Тот с утра был навеселе. Подсел. Угостил его стаканом вина. Разговорились. Нескольких слов было достаточно, чтобы убедиться — Эдуард побывал в местах заключения. Знает законы тюрьмы.

Броницкий раскрылся:

— Братва крупное дело затеяла. Войдешь в долю?

— Могу поработать.

— Помоги ксивы добыть. Хата нужна.

— Поживешь у меня. А насчет паспорта подумаем.

Броницкий прищелкнул языком. Потрепал Эдуарда по плечу:

— Правду мне ребята говорили: Эдик свой в доску, за друга на плаху пойдет.