Инспектор ливней и снежных бурь

Когда в мире объявлено военное положение, каждый Исав вновь утверждает свое первородство, и вся его сущность неминуемо проявляется. Он избавляется от старых обязательств и начинает все заново. Миру интересно узнать, сколь низко может пасть любая душа в этой новой ситуации. Но когда и война, подобно торговле и сельскому хозяйству, становится делом обычным и люди занимаются ею, как видавшие виды подмастерья, герой превращается в морского пехотинца, а постоянная армия – в постоянный объект насмешек.

Мы не жалеем сил для того, чтобы воздать должное храброму солдату. Все гильдии и корпорации облагаются налогом, дабы обеспечить его подходящим обмундированием и оружием. Его мундир должен быть красным, как цвет заката, или голубым, как небеса. Будь он из золота или серебра, меди или латуни, из твердого или мягкого материала, знайте, он любимец фортуны. Мастерство городских ремесленников чеканит и закаляет сталь его клинка, пурпур делает его неотличимым от императоров н царей. Куда бы он ни пошел, музыка возвещает его приход. Жизнь его – праздник, и сила его примера увлекает вселенную. Весь мир откладывает работу и приходит посмотреть на него. Он единственный настоящий человек. Он не признает древних каст и привычных условностей, правительств, долго находящихся у власти, все, слишком прочно обосновавшееся на своем месте, но признает то, что заставляет нас застыть в изумлении. Один удар барабанной палочки нарушает политическую и нравственную гармонию. Его этику можно сравнить с этикой священника. Он может нападать, отступать без паники и вновь собираться с силами, но никогда не побежит и не дрогнет*.

* Карандашом между строчками сделана следующая запись: Солдат – это деградировавший герой, так же как священник – деградировавший святой: и солдат и священник находятся в том же отношении друг к другу, каж герой и святой. Добродетель одного – храбрость, храбость другого – добродетель. Люди все еще отдают солдату те почести, которых удостаиваются только герои. Они рады воздать ему должное. Его украшают золотом и серебром и всеми цветами радуги, наделяют внешним великолепием; музыка играет только для него, и его жизнь – сплошной праздник. – Примеч. амер. изд.

Мужественный человек – единственный покровитель музыки. Он считает ее своим родным языком, более сладостным и выразительным, чем слова; речь в сравнении с ней – явление недавнее и преходящее. Музыка – его голос. Его язык обладает, должно быть, той же величественностью движения и ритма, которую философия приписывает небесным телам. Равномерная смена его мыслей образует темп в музыке. Вселенная становится в строй и шагает в такт с ней, а раньше люди шли поодиночке и не в ногу. Так появляются поэзия и песня. Когда Мужество испытало страх и отправилось на войну, оно захватило с собой и музыку. Душа радовалась, услышав собственное эхо. На согласии и гармонии всегда настаивает особенно солдат. Да, только дружба, которая существует на войне, делает ее столь благородной и героической. Именно неосознанное чувство возвышенной дружбы, испытываемое к чистейшей душе, какую когда-либо видел мир, дало Европе эпоху крестовых походов.

Время рыцарских турниров прошло, и ныне ни один герольд не созывает нас на турнир любви.

Мужественный воин должен чувствовать гармонию, даже если он не слышит мелодии. Для этого не страшна никакая жертва. На чем только он не играет: на волынке, гонге, трубе, барабане – примитивных инструментах из Центральной Африки или Индии – или же на духовых европейских. С тех самых пор, как стены Иерихона пали от звуков труб8, военное дело и музыка всегда шли рука об руку. Если солдат идет на штурм города, о его приближении должны извещать барабаны и трубы, которым надлежит отождествить его цель с целью согласной с ним Вселенной. Все леса и стены отражают эхо его собственного духа, и тогда неприятель сдается без боя. Он больше не одиночка, он связан бесчисленными узами с другими людьми. К нему на перекличку собираются все силы природы.

Все звуки, но больше всего молчание, играют для нас на флейте и бьют в барабаны. Малейший скрип обостряет все наши чувства. Он излучает трепетный свет, похожий на северное сияние, отбрасывая его на окружающее. Как полировка обнажает прожилки в мраморе и фактуре дерева, так и музыка выявляет все героическое, скрытое от наших глаз.

Тонко чувствующая душа улавливает во Вселенной присущий ей постоянный музыкальный такт, совпадающий с ее собственным тактом. Подобно тому как ровный пульс неотделим от здорового тела, здоровье ее зависит от регулярности этого ритма. Во всех звуках душа узнает присущий ей ритм и пытается выразить согласие с помощью соответствующих движений рук и ног. Когда тело шагает в такт с душой, возникает подлинная смелость и неодолимая сила.