Инспектор Сара Геринген. Книги 1 - 3

— Неужели вас совсем не впечатлило то, что вы прочитали? Подумайте только — девяносто девять процентов людей живут в полнейшем неведении об этом!

— Я хочу услышать Симона! — рявкнул журналист. — Немедленно!

И к своему удивлению, он услышал голос мальчика. Сара не решилась ему сказать, что такая уступка Лазаря — недобрый знак.

— Симон! Делай все, что те люди тебе скажут, а я скоро за тобой приеду, договорились? Все будет хорошо. Я нашел то, что нужно злому дяде, он больше не причинит тебе вреда.

— Мне плохо, — захныкал мальчик.

— Что с ним?! Голова болит? Дайте ему таблетку! — закричал Кристофер.

— Вы ведь его любите как родного? — задумчиво спросил Лазарь.

— Хватит, я вам уже ответил на этот вопрос!

— Вы его любите. Да, несомненно. Но на что вы готовы ради его спасения?

— Я уже сделал все, что вы требовали! Все!

— Вы дали мне теорию, Кристофер. Нужно подтверждение на практике. Я хочу знать ответ на вопрос, которым задавался ваш отец, начиная проект "Четыре-Восемь-Восемь". Хочу знать, есть ли жизнь после смерти, а если есть — какая она. Вы сейчас рядом с графортексом.

— Но чтобы это узнать, нужно умере… — Кристофер осекся.

— Ну да. Один из вас должен умереть, чтобы спасти мальчика, — спокойно сказал Лазарь. — Снимите эксперимент на видео — мне необходимо удостовериться, что вы ничего не придумали. Я позвоню через час.

Связь оборвалась.

Кристофер яростно скинул со стола бумаги, и листы разлетелись по кабинету, мелькнув и исчезнув в темноте.

— Чертов псих! Это никогда не закончится! — Гнев вспыхнул и погас. Журналист посмотрел на Сару.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — спросила она.

— Я не смогу ее убить, — замотал головой Кристофер. — Раньше не смог, и теперь не получится. Поэтому я ее и связал.

— Давай сначала взглянем на ее напарника. Может, он еще дышит… — Сара вышла из потайного кабинета и быстро зашагала к операционной.

Хоткинс лежал на полу в луже крови. Кристофер, вбежавший вслед за Сарой, направился к осветительной установке, подвешенной к потолку, и наудачу щелкнул тумблером — ослепительный свет залил помещение. "Судя по всему, операционная снабжена автономным генератором, поэтому короткое замыкание, которое недавно устроила Сара, не повредило здесь проводку", — подумал он.

Сара опустилась на колени рядом с бывшим морпехом и проверила пульс. Через несколько секунд она подняла голову:

— Еще жив… Помоги мне затащить его на стол.

— Поверить не могу, что мы и правда собираемся это сделать, — пробормотал Кристофер и тем не менее, наклонившись, подхватил умирающего под мышки.

Вдвоем они кое-как уложили тяжелое тело на металлический стол под лампами, затем закрепили его руки и ноги ремнями. Хоткинс вдруг застонал, и Кристофер невольно отпрянул.

Сара протянула ему электроды:

— Медлить нельзя.

Журналист приклеил круглые пластинки на виски наемника.

— Не знаю, так это нужно делать или нет… И по-моему, он сейчас очнется…

— Включай графортекс! Быстрее!

Убийца снова застонал и повернул голову. Убедившись, что бумага не застряла в принтере, Кристофер включил измерительный аппарат. Диски со шкалами под прозрачным стеклом осветились. Стрелка на временно́й шкале переместилась на букву "P" — "present", "настоящее", — а индикатор сердечного ритма задрожал, показывая слабый пульс: 19–20 ударов.

— Что теперь? — спросил Кристофер. — Будем ждать, пока он умрет?

— Включи видеозапись.

Он достал из кармана мобильник, активировал камеру и взял в кадр тело Хоткинса на операционном столе, затем графортекс, к которому раненый был подключен электродами. Хоткинс опять застонал и пошевелился.

Отыскав скальпель в лотке с медицинскими инструментами, Сара приблизилась к умирающему. Она знала, что нельзя позволять себе задуматься ни на миг, поэтому вдохнула, выдохнула и быстрым движением занесла лезвие над его горлом. Но мозг не смог отдать приказ телу совершить жертвоприношение. Рука задрожала. Сара решительно сказала себе, что это вынужденное убийство ради спасения Симона, и снова попыталась нанести удар — скальпель выскользнул из пальцев и с металлическим звоном упал на пол.

Хоткинс замычал в знак протеста, потом захрипел и забулькал — изо рта хлынула кровь, но стекленеющие глаза все еще полыхали ненавистью.

Сара и Кристофер в молчании наблюдали за агонией человека, испытывая отвращение к себе самим оттого, что вынуждены были воспользоваться его смертью в своих целях.

Хоткинс еще несколько минут цеплялся за жизнь — и ожидание стало пыткой для его безмолвных палачей. В конце концов он испустил последний вздох, вместе с которым с губ слетело едва различимое слово — "ад". Сара мгновенно перевела взгляд на стрелку сердечного ритма — та дернулась влево и медленно приблизилась к нулю.

— Все кончено. Он мертв.

Лицо Хоткинса побелело, голова скатилась набок, изо рта свесилась ниточка слюны, смешанной с кровью, а Сару между тем все сильнее одолевали сомнения насчет исхода этого макабрического эксперимента. Однако секунд через тридцать раздался писк и начал повторяться через равные интервалы — графортекс издавал сигнал ожидания.