Инспектор Сара Геринген. Книги 1 - 3

— Возможно, они имеют конкретное значение. Например, это символы острова, метафорическое указание на его название или схематическое изображение места, где его держали…

Кристофер нахмурился. Идея была неплохая, но все же не выдерживала критики.

— Если бы подопытные знали название или местонахождение острова, Лазарь давно нашел бы его, — заметил он. — Нет, я думаю, они понятия об этом не имели. Наверное, даже не догадывались, что это остров. Рисунки говорят о чем-то другом, мы опять взяли неверный след.

Сара вынуждена была признать несостоятельность своей гипотезы. Сев на край кровати, Кристофер задумчиво потрогал рану на лбу.

— Не надо, инфекцию занесешь, — сказала Сара. — У тебя осталась грязь под ногтями.

Он убрал руку от лица, и Сара, глядя на этот жест, вдруг увидела его словно в замедленной съемке.

— Мы кое-что упустили… — пробормотала она.

— Что?

— Главную улику, которая поможет найти остров!

— О чем ты? Какую улику?!

Сара, не ответив ему, схватила телефон и набрала номер человека, который — она не сомневалась — будет рад оказать ей услугу.

Глава 28

Марк Дэвисберри, сидя за рабочим столом в своем кабинете на двенадцатом этаже самого высокого небоскреба на Пятой улице Миннеаполиса заканчивал диктовать распоряжения помощнику.

— И последнее, Джонас. Удостоверьтесь, что двести тысяч долларов переведены на офшорный счет Джоанны, перед тем как я отправлюсь на встречу с ней. Она не довольствуется обещаниями. И не забудьте передать ей обе визы.

— Будет сделано, сэр, но…

— Вы, вероятно, хотите знать, кто такие Джоанна и Уильям Хоткинс?

— Не из пустого любопытства, сэр. Зная, с кем имею дело, я смогу эффективнее удовлетворять их запросы. Тем более что эти люди, судя по всему… особенные.

Бизнесмен развернулся на кожаном кресле к панорамному окну за спиной и окинул задумчивым взглядом город, простиравшийся у его ног.

— Верно, особенные. Я уже давно работал в ЦРУ к тому времени, когда Джоанна прошла конкурсный отбор, показав блестящие результаты, и поступила на службу. Мне сразу удалось разглядеть в этой девочке нечто большее, чем набор профессиональных качеств, — у нее была отчаянная жажда преуспеть в жизни, она словно хотела взять реванш за какие-то прошлые беды. Я принял ее в свою команду, и мы познакомились поближе. Оказалось, Джоанна осиротела в семнадцать лет — ее родители погибли от рук грабителей, и она с тех пор терзалась чувством вины из-за того, что не сумела их защитить. Я выслушал ее, поддержал и утешил, а со временем фактически заменил ей покойного отца. Вместе мы многого добились — она участвовала в полевых операциях, которые проводились под моим контролем. Джоанна подавала большие надежды, и никто не сомневался, что ее ждет прекрасное будущее в разведуправлении. Не сомневался до того самого дня, когда она… скажем так, вдруг показала свое истинное лицо. Джоанна хладнокровно застрелила подозреваемого после того, как он сдался. Я спросил, почему она это сделала, и услышал в ответ: "Не смогла с собой совладать. Это было сильнее меня". В итоге я уладил дело — прикрыл ее, избавив от суда и приговора, но потребовал написать заявление об увольнении из ЦРУ. Проблема была в том, что Джоанна умела только выслеживать и при необходимости убивать людей, больше она ни на что не годилась. — Дэвисберри снова развернулся на кресле к помощнику. — И вот тогда мне пришла в голову идея сделать ее внештатным агентом для наших… незаконных операций. Джоанна отлично проявила себя в этой роли, все были довольны.

— А Хоткинс? — спросил Джонас.

— Это совсем другой случай. Уильям Хоткинс — убежденный протестант, в отличие от Джоанны, которая не верит ни в Бога, ни в черта. Десять лет назад он чуть не убил гинеколога своей жены, который согласился сделать ей аборт. Уильям ворвался в кабинет с пистолетом в руке, связал врача, поставил его на колени и велел исповедаться перед казнью. Но довести начатое до конца ему не удалось — подоспела полиция. На суде Уильям заявил, что его действия были вызваны необходимостью спасти жизнь нерожденного ребенка. В юности, как выяснилось, он был членом одной радикальной группы евангельских христиан, которые совершали нападения на больницы, где проводились аборты. В двадцать два года вступил в морскую пехоту, и за время службы его вера лишь укрепилась, он стал сильнее и опаснее.

— Где вы с ним познакомились?

— Я услышал о судебном процессе и заинтересовался. Мне понравилась решимость этого человека во всем идти до конца и то, как он защищался, оправдывая свой поступок, — даже вызвал у некоторых присяжных сомнение в его виновности. Мне тогда подумалось, что нашей религии нужны такие люди, как он. Воспользовавшись старыми связями, я добился перевода Уильяма из колонии на острове Райкерс в тюрьму Стиллуотер, где у него было больше шансов выжить. Он несколько раз писал мне оттуда и клялся в вечной признательности.

Марк Дэвисберри встал, надел пальто из шерсти альпаки и направился к двери. Перед тем как выйти из кабинета, он обернулся к помощнику: