Инспектор Сара Геринген. Книги 1 - 3

— Видишь ли, рыба, дерево и огонь — наверное, главные символы христианства. В ранних христианских общинах рыба служила аллегорическим изображением Иисуса, потому что буквы слова "ихтис", "рыба", соответствуют в греческом языке начальным буквам слов "Иисус Христос, Божий Сын, Спаситель". На местах тайных собраний христиан первого и второго веков найдено много изображений рыбы. Для гонимых почитателей Христа это был знак, по которому они распознавали друг друга, скрываясь от римлян.

— Да, я где-то об этом читала, — кивнула Сара — ей не терпелось, чтобы Кристофер перешел к выводам.

— Дерево, — продолжал он, — самый что ни на есть библейский символ, соотносящийся с Древом Жизни в Эдемском саду, посаженным, согласно Писанию, самим Богом.

Сара опять кивнула.

— И наконец, огонь всегда был воплощением Святого Духа, витающего над верующими. Наверняка ты читала или слышала об описанном в Новом Завете схождении Святого Духа на апостолов — об огненных языках над их головами. В общем, у нас есть символическое изображение Бога Отца — дерево, Бога Сына — рыба, и Бога Святого Духа — огонь. Я думаю, именно это и рисовал пациент из "Гёустада" на стенах своей палаты.

— То есть у пациента Четыре-Восемь-Восемь были галлюцинации на тему Троицы в символической форме? — подняла бровь Сара.

Кристофер развел руками — мол, все возможно.

— Единственное, что могу сказать точно, — это что мой отец… вернее, Натаниэл Эванс был верующим. Еще каким.

Поезд "Евростар" углубился в туннель под Ла-Маншем, и теперь в вагоне осталось лишь тусклое искусственное освещение. Сара взглянула на искаженное отражение своего лица в оконном стекле. Сама она верующей никогда не была, но странная гипотеза Кристофера представлялась ей вполне правдоподобной.

— Получается, твой отец и его коллеги провоцировали у подопытных состояние мистического транса?

Кристофер помассировал виски. Ему казалось, еще немного — и он поймет, что хотела найти исследовательская команда в процессе экспериментов. Нужно было сделать всего один шаг за привычные границы своего рационального, картезианского, сознания. Но постоянный страх за Симона и потрясения, пережитые в течение нескольких дней, мешали ему спокойно мыслить.

— Не знаю. Но ради чего еще они могли пойти на такие жертвы и десятилетиями строго соблюдать секретность? — Он вздохнул и принялся разглядывать отблески светильников и галерею отражений в стекле, подумав, что Сара, наверное, тоже сейчас пытается преодолеть границы, установленные разумом.

Глава 31

Марк Дэвисберри любил бывать в маленькой баптистской церкви Святого Павла на окраине городка Соудена. Здесь всегда царило благостное спокойствие, и здесь, в старинной деревянной часовне, он чувствовал себя ближе к Создателю, чем где-либо еще. Поставив локти на молитвенную скамью, бизнесмен славословил Господа, когда вдруг услышал позади детский голосок.

Темноволосая девочка лет пяти только что вошла в церковь, держась за руку мужчины, и разглядывала все вокруг широко открытыми глазками. Отец опустился на колени, заставил дочь сделать то же самое, и она послушалась, с интересом рассматривая статую распятого Христа над алтарем.

— Папа, почему Иисус такой грустный и зачем его прибили к кресту?

Отец нахмурился — вопрос явно застал его врасплох, — а Марк Дэвисберри навострил уши, любопытствуя услышать ответ.

— Ну, потому что он должен страдать, чтобы искупить грехи всех людей.

— А он умрет?

— Э-э-э… да.

— Тогда ему, наверное, очень больно и страшно?

— Нет, детка, он ведь знает, что воскреснет.

— Что значит "воскреснет"?

— Это значит, что после смерти он снова оживет.

Девочка с серьезным видом обдумала полученную информацию.

— А я тоже сначала умру, а потом воскресну?

— Ну конечно, ты же веруешь в Господа.

— А тот, кто не верует, умрет насовсем? И не оживет?

— Ни в коем случае.

— А что с ним тогда будет?

— Ну, он просто перестанет существовать. Только вера дает вечную жизнь. А теперь помолись и попроси у Бога прощения за все свои шалости.

— А если я не буду молиться, что сделает Бог?

— Он тебя накажет и не подарит вечной жизни. Когда ты умрешь, превратишься в ничто. Раз — и исчезнешь навсегда.

— Это нечестно! Какой-то сердитый Бог, я его боюсь!

— А чего ты хотела, милая? Нельзя только брать, отдавать тоже нужно.

Девочка вздохнула и уставилась в пол, подражая отцу, который погрузился в молитву.

Дэвисберри покинул церковь с чувством глубокого удовлетворения от того, что некоторые родители все еще почитают своим долгом наставлять детей на путь истинный. Он сел в машину — до входа в шахту оставалось проехать меньше километра.