Инсталляция

— Это что, Макдональдс?

— А хрен его знает.

Молодые люди вошли в помещение, в котором было почти пусто. Из десятка пластиковых столиков было занято всего два: за одним сидел толстый мужчина в униформе работника автосервиса или строителя, а за другим — пожилая парочка.

— Что будешь есть? — спросил Макс.

— Все равно.

— А пить?

Светлана чуть было не сказала — «Кока-колу», но вовремя исправилась:

— Джин с тоником.

Девушка осталась за столом одна и стала делать дыхательные упражнения, прочитанные в «Здоровье». Она никогда не думала, что будет заниматься подобной «ерундой», но теперь могла схватиться за любую соломинку, лишь бы прийти в себя. Макс вернулся, неся одноразовые тарелочки с жареной картошкой, хот-догами и большие пластиковые стаканы с пивом.

— Нет джина.

Увидев картошку, Светлана подскочила со стула и побежала на улицу. Она умоляла свой организм дать ей шанс добежать до выхода и, выбежав из дверей, тут же перегнулась через перила. Она стояла так несколько минут, потом выпрямилась и растерла рукавом слезы. Ей ужасно хотелось уехать от продолжающегося кошмара куда угодно, хоть домой, лишь бы все это скорее кончилось. Светлана сделала глубокий вдох и посмотрела через большие окна внутрь кафе. Там сидел Макс, жующий картошку и время от времени потягивающий пиво из большого полиэтиленового стакана.

«Я в полном дерьме», — подумала Светлана и направилась прочь от дверей.

В это время к входу подъехало настоящее желтое такси, и из него высыпали четверо абсолютно голых женских тел. Их сопровождал высокий темный парень, одетый в черные джинсы, светлую футболку и темно-коричневую безрукавку.

— Девочки, пошли! — возбужденно командовал он.

Девицы, в туфлях на каблуках, озорно хихикая и толкая друг друга, вошли в кафе и заняли ближайший столик. Парень направился к стойке, за которой находился бармен с ехидной улыбочкой на лице. Светлана хотела посмотреть на реакцию посетителей, но видела только пожилую парочку, вмиг стушевавшуюся. Дверь машины в очередной раз открылась, и вместе с танцевальной мелодией на мостовую выпрыгнул маленький человечек, держащий на плече магнитофон.

«Да как они там все поместились?» — подумала Светлана.

Увидев ее, коротышка, стараясь перекричать магнитофон, заорал:

— Девушка, поехали с нами, у нас весело!

— Спасибо, — сказала Светлана, — в багажнике я уже ездила, — и, толкнув двери, вернулась к своему столику.

Макс не был даже удивлен. Светлане показалось, что он с досадой рассматривает нудистскую выходку в центре Москвы и жалеет о том, что сам не принимает в этом участие.

— Забавные ребята, — сказала Светлана.

— А-а, — почти без интереса выдохнул парень, — мы и не такое замутим.

— Ты про тур?

— Какой тур?

— На пароходе.

— На пароходе? Да, не. Там будет до безобразия все стерильно, да и я тут не причем.

— А ты бываешь при чем?

— Конечно. Я продюсер.

— Настоящий?

— Абсолютно.

— Только я не ставлю фильмов и клипы не снимаю.

— А что же ты делаешь?

— Мое призвание — играть в жизни.

— Ну и как?

— Богом быть тяжело.

— А ты себя с богом сравниваешь?

— А с кем мне себя сравнивать?

— Не знаю, расскажи?

— Не знаю, поймешь ли? — Макс высокомерно покосился на Светлану.

— Постараюсь.

— Вот ты — чего хочешь?

— Я? — удивилась Светлана.

— Не я же.

Она пожала плечами:

— Любви хочу.

— Большой и чистой?

— Например.

— Все этого хотят, это слишком обще. А если бы ты хотела станцевать на стойке бара, я бы это тебе устроил.

— Так зачем дело встало?

— Ты этого не хочешь. Зачем превращать святое в фарс?

— А что для тебя святое? — Светлана попробовала отпить глоток из одноразового стакана.

— Тоже, что и для тебя. Ты думаешь, мы с тобой такие разные?

— Не думаю, — она поставила стакан на стол.

— Думаешь, думаешь. Я знаю. Ты думаешь, вот он волосатенький хиппи, хочет привлечь к себе внимание девочек, но не может этого сделать достойно, и поэтому отрастил космы и надел на себя хлам. А ведь я обеспеченный человек.

— Да?

— Ты не знала?

— Нет.

— Гонишь?

— Правда, — Светлана вновь подняла стакан, пряча за ним лицо.

В кафе зашел маленький человек, занесший звуки музыки. Голая процессия заерзала посиневшими задами по пластиковым стульям и собралась уходить.

— Девочки, пошли. Девочки, пошли, — повторял понравившуюся фразу парень в безрукавке.

Через минуту снова стало тихо. Бармен и человек в униформе даже вышли посмотреть вслед отъезжавшей экстравагантной группе.

— Это не важно, — сказал Макс, — если бы я хотел пользоваться успехом у баб, я бы надел костюмчик от «Труссарди», часики «Ролинкс», туфли из крокодиловой кожи, да ко мне бы очередь выстроилась.

— Но тебе это не интересно?

— Нет. Я люблю играть, смотреть, как люди играют, и, разумеется, чувствовать.

— Что чувствовать?

— Силу. Мы все ее хотим. Все хотим одного и того же, только добиваемся этого разными путями.

— Подожди, подожди. Какую силу?

— Ну, не физическую, конечно. Силу вообще. В чем сила жизни? В том, чтобы тебя любили. Ты ведь любви хочешь?

— А ты, я так понимаю, не хочешь?

— Я уже выше этого.

— Не понимаю.

— Ну ты, детский сад, слушай сначала. Зачем человеку нужны часы?

— Чтобы время знать.