Инстинкт мести

– Да и слаба ты пока для таких многолюдных посещений. Пускают к тебе только близких и по долгу службы. Но на послезавтра они уже добились от лечащего врача разрешения войти в палату, так что готовься к встрече… Хотя я бы их пока не пускал. Рано тебе еще такое беспокойство и многолюдье.

Вот еще один бессребреник. Говорит об Асе, а сам глаз с матери не спускает. Та же и вовсе отводит глаза в сторону, стараясь не встретиться с дочерью взглядом. Неужели между ними уже что-то произошло?

«Не успела остыть постель… Прямо как в «Гамлете», – думала Ася. – «…Как это все могло произойти? Два месяца, как умер… Двух не будет. Такой король! Как светлый Аполлон в сравнении с сатиром»… Как же быстро ты забыла отца, мамочка. «…Ни слова про любовь. В лета, как ваши, живут не бурями, а головой…»

На душе стало так тошно, что Ася, сославшись на усталость и желание поспать, отправила обоих по домам, изо всех сил надеясь, что дома у них пока еще разные.

На следующее утро после мучительной капельницы, когда медсестра истыкала ей всю руку, пока попала в вену, Ася наконец расслабилась. Пока никого нет, решила позвонить в редакцию. Но телефон оказался разряженным. Ася поставила сотовый на зарядку, и как только тот просигналил, что готов к работе, включила и с удивлением пробежалась по пропущенным звонкам с неизвестными номерами.

Странно, кто это ей названивал все это время? Но стоило открыть контакты, как Ася почувствовала головокружение и откинулась на подушку. Не может быть! А если и может, то случившееся – наверняка новые происки коварной судьбы, которая решила продолжить с Асей свои жестокие игры.

И она снова принялась детально перебирать события той роковой ночи. Ася хорошо помнила, что сотовый она из сумки не вынимала. Значит, ее телефон до сих пор находится там? Тогда откуда появился этот, чужой? Она набрала номер телефона матери.

– Мам, это я.

– Асенька, почему ты звонишь по чужому телефону?

– Я звоню по тому, который ты мне принесла. Ты где его взяла?

– Ничего не понимаю. Разве это не твой телефон? Я достала его из твоей сумки.

– А кто его туда положил?

– Тогда в доме, когда я спустилась вниз и увидела тебя без сознания, я подобрала твой телефон с пола и позвонила в «Скорую».

– С чего ты взяла, что это мой телефон?

– Ну что я, твоего телефона, что ли, не знаю? К тому же он лежал рядом с твоей сумкой.

– Я вспомнила… Этот я на работе у кого-то брала. Ты мой тоже забери из сумки и принеси, хорошо?

Ася отключила сотовый. Значит, падая, Сольников выронил свой телефон, и тот упал возле Асиной сумки. Поразительное сходство: марка, цвет, картинка – то ли восхода, то ли заката – на сиреневом фоне экрана. Ася пробежалась по входящим, исходящим и отправленным сообщениям. И снова бессильно откинулась на подушку.

Ее сознание отказывалось воспринимать информацию, которую выдавал телефон. Или она сходит с ума, видя вокруг одних только врагов, или завеса истины, которая в любой момент готова ей открыться, настолько чудовищна, что Ася ни за что не согласится оставаться с ней наедине. Она нажала кнопку вызова медсестры. Та появилась почти мгновенно, словно стояла за дверью и только ждала, пока ее позовут.

– Вам сделать обезболивающее?

– Нет. То есть да, но немного позже. Пока мне нужно другое. Я знаю, что у лечащего врача где-то записан номер телефона следователя Ростоцкого. Вы не могли бы мне его принести?

– Да, конечно. Владимир Иванович сейчас в ординаторской, я у него узнаю.

Медсестры не было минут пятнадцать. Ася извелась, пока ее дождалась.

– Извините, что так долго, – оправдывалась та. – Но Владимир Иванович уже ушел. Мне очень жаль, что я не смогла быть вам полезной.

– Ну почему же, вы еще можете мне помочь. В коридоре сидит охранник. Он наверняка знает телефон Ростоцкого.

– И в самом деле, что это я?

«Вот именно, – подумала Ася, которой, похоже, уже начали мерещиться вокруг всякие заговоры. – Что это ты так нерасторопна?»

На этот раз медсестра и в самом деле вернулась быстро и протянула листик бумаги с номером телефона.

– Может, укольчик сделаем? Уже пора.

– Давайте укольчик, раз пора.

Ася чуть повернулась к стенке, подставляя левый бок, который не так болел от многочисленных уколов, как правый. Когда медсестра воткнула в тело иглу, Асе показалось, что ее пырнули ножом.

«Какая же тяжелая у тебя рука, медсестричка, – мысленно застонала Ася, но только закрыла глаза, чтобы не показать, как ей больно. Голова так закружилась, что не лежи она сейчас, точно бы упала на пол. – Вот зараза! Решила отомстить, так как я заставила тебя сделать то, чего тебе делать совсем не хотелось? Так ты не получишь удовольствия видеть мои страдания. А еще я попрошу доктора, чтобы он тебя ко мне больше и на пушечный выстрел не подпускал… Если доживу».