Инстинкт мести

– А у тебя есть какие-то улики, чтобы считать его соучастником убийств?.. Их нет. Не забывай также о презумпции невиновности. И о том, что крушение банка «Солли» началось со статьи, которую именно Зацепин пропустил в печать. Если бы он состоял в преступной группе Сольникова, разве ему позволили бы так сильно тряхнуть банк? Но перевести стрелки на Берлицкого Зацепин, конечно, за хорошие деньги согласился. Однако главное – разоблачение махинаций в банке – он все же сделал. Иначе бы сейчас вся эта компания спокойно жила за границей с награбленными денежками вкладчиков.

– Меня беспокоит, кто же все-таки выдал настоящее имя Антона Правдина? Кто его предал? Это был Зацепин, да?

– Я у него спрашивал и об этом. И он мне рассказал следующее. Когда Мария Ивановна принесла ему статью об ограблении банка «Солли» при участии Копцовой, он немедленно ознакомил со скандальным материалом Мастеркова. Ведь без его ведома не могла быть опубликована ни одна «горячая» статья. Мастерков тут же позвонил Сольникову.

– Не может быть! Откуда ты об этом знаешь?

– Мы с тобой проследили телефонные переговоры только Сольникова и Зацепина. А если поинтересоваться телефонной связью Сольникова и Мастеркова, то словам Зацепина можно вполне доверять… Итак, Зацепин утверждает, что именно Мастерков назвал преступникам имя Евсеевой Марии Ивановны, ведущей журналистское расследование о махинациях в банке. И сделал он это потому, что та наотрез отказалась исправлять имя Копцовой на Берлицкого.

– Значит, это предложение поступило непосредственно от Мастеркова?

– Да, именно от него. Зацепин, как только узнал об этом, принялся уговаривать Марию Ивановну отступиться от своих принципов, но та – ни в какую. Тогда ему не оставалось ничего, как уволить ее по собственному желанию Мастеркова. И причина уважительная нашлась кстати – как нельзя вовремя подошел пенсионный возраст. Так Зацепин попытался вывести Марию Ивановну из игры, чтобы Сольников ею не заинтересовался. Зацепину даже в голову не могло прийти, что Мастерков выдаст Сольникову настоящее имя Антона Правдина. Но Сольников все привык доводить до логического конца. Ему были очень важны эти последние месяцы работы банка, чтобы завершить удачно начатый когда-то проект, поэтому он решил не рисковать со слишком информированной о делишках банка пенсионеркой.

– Значит, это Мастерков получил от Сольникова отступные?

– И Зацепин тоже. И он этого не скрывал. Ты не забывай о том, что в банке «Солли», согласно договору, находились на депозите и его деньги. И Зацепин ни в коем случае не должен был даже виду подать, что был в загородном доме во время убийства Фомушкина, иначе твою матушку уже было бы не спасти. А так Сольников рассудил, что деньги или у Копцовой, или у Трунова.

– Если Зацепин был уверен, что его деньги в целости и сохранности находились у мамы, зачем было рисковать и шантажировать Сольникова?

– Решил его «немного выпотрошить и пообщипать, прежде чем сунет в духовку, как рождественского гуся». Кстати, это его выражение.

– Ну ты же посмотри: и здесь выкрутился!

– А не слишком ли ты к нему строга? Может, просто боишься, что он когда-нибудь окажется мужем твоей матушки, то есть твоим не только крестным отцом, но и отчимом?

– Ни за что на свете!

– А ты подумала, каково ей будет одной, когда ты выйдешь замуж?

– А разве уже пора? – Ася мгновенно забыла и о матери, и о Зацепине, и обо всем на свете. – Так в честь чего цветочки-то?

Прежде чем начать говорить, Ростоцкий помолчал, затем откашлялся и, глубоко вздохнув, наконец решился:

– Фомушкина, не знаю, как ты к этому отнесешься, но я решил попытаться за тобой поухаживать. Ты как, не против?

Ася даже покраснела от удовольствия.

– Ростоцкий, миленький, ну почему ты так долго думал, а? Мы с тобой знакомы уже целых двадцать шесть дней, а ты только-только решился сделать мне навстречу первый шаг. Какой же ты тугодум, в самом-то деле! Я уже и намекать на то, что влюблена в тебя по уши, перестала. Думала, ты совсем безнадежен.

– Выходит, что ошибалась.

– Как хорошо, что я не всегда оказываюсь права. А когда ты станешь моим мужем, я, наверное, и вовсе поглупею. Только и буду тебе в рот смотреть, каждое слово ловить и повторять, как японская жена: «Да, дорогой. Хорошо, дорогой. Как скажешь, любимый».

Ростоцкий аж закашлялся от такой невероятной перспективы.

– Мне даже страшно это представить.

– Что я буду тебя слушаться? Или то, что ты станешь моим мужем? – шла в наступление Ася, гонимая мудрой русской пословицей «Куй железо, пока горячо» и не спуская глаз с вожделенной добычи. – Хотя неважно. Надеюсь, ты не думаешь, что я теперь вечно буду ждать, пока ты созреешь до официального предложения?

– А куда торопиться-то?